что Коби боготворил его, смотрел на него снизу вверх, – объяснил Гриффин. – Но только для того, чтобы взобраться на эту гору и сказать: “Наконец-то я это сделал”. Знаете, его отец был настоящим соперником. Его отец никогда не поддавался Коби. Он был такой: “Нет, я не позволю тебе победить”. Ты дойдешь до того момента, когда выиграешь, и сам добьешься этого».
Гриффин также видел Джо, который возил Коби на тренировку и который его так многому научил в этой игре.
Программа ЛШ, которая позволила перейти Гриффину из Квинса в «Лоуэр Мерион», была направлена на то, чтобы помочь ему изменить то, как он когда-то смотрел на мир, включая семейные отношения, и Брайанты на своем примере показали ему динамику хорошо прожитой жизни. «Мистер Брайант был еще одним парнем, который помог мне с этим, – объяснил Гриффин. – Он определенно был великим лидером, кем-то, на кого я равнялся».
Джо представлял собой образец для подражания, который Гриффин будет использовать позже, когда тоже станет отцом. «Я использую многое из того, что Джо сделал с Коби, что касается развития самого Коби, что касается людей, которыми он окружил Коби, – сказал Гриффин, – то, как он работал с Коби, подталкивал Коби в игре, знаете ли, разговаривал с Коби по-итальянски, вот, говорил ему делать что-то конкретное. Он определенно был одним из тех парней, на которых я смотрю снизу вверх, с баскетбольной точки зрения, а также как семейный человек и просто как человек в целом».
У Гриффина был свой взгляд на любовь между отцом и сыном, несовершенную во многих отношениях, но столь существенную, явно дар, передающийся по линии Брайантов от одного Джо к другому и, наконец, к этому юному вундеркинду.
«Он и для меня был отличным парнем, – сказал Гриффин о Джо. – И вот представь себе, как сам Коби относился к своему отцу».
В те годы Гриффина регулярно приглашали в дом Брайантов, что давало ему еще одну возможность увидеть семейную любовь в полную силу. «Я видел это в старших классах, когда приходил к нему ночевать и все такое, – сказал он. – Знаете, он очень любил своего отца, уважал его во всех отношениях. Из того, что я видел, его отец был всем, его мама была всем. Как будто они были для него просто всем чем угодно. У меня много воспоминаний. Его семья, для меня они были как вторая семья. У меня были мои ребята в доме ЛШ и, знаете ли, родители, которые были у меня в доме ЛШ. Помимо программы ЛШ, это была еще одна моя семья, которая жила в Пенсильвании. Я определенно был одним из тех людей, которых его семья приняла в свою жизнь. Знаете, я много общался с ними в старших классах, в те школьные годы».
Помимо того, что у него были крепкие отношения с Джо, было ясно, что, несмотря на повседневные вещи, которые происходят между подростками в семье, Брайант очень любил своих сестер. А кузен Джон Кокс IV, который на несколько лет младше, был для Коби как брат, вспоминал Гриффин.
Пэм Брайант была одновременно милой, строгой и бдительной. Было очевидно, что она была очень стратегична во многих отношениях. Она оставалась сдержанной, но всегда была настороже.
Некоторые были смущены усилиями Пэм Брайант, но Гриффин думал, что он все понимал: «Что случилось, так это то, что ты должен быть твердолобым, чтобы выжить. Ты должен существовать в этом мире. Тебе не обязательно быть таким все время. Так что у тебя есть свои моменты, когда мир призывает тебя быть милым, добрым и улыбаться. Но потом приходит время, иногда в жизни бывают моменты, когда ты не можешь быть милым, не можешь изображать улыбку. Ты должен иметь немного большую резкость в голосе, ты должен быть немного более громким. Очень часто, когда возникают такие ситуации, некоторые люди знают, как это принять. Иногда люди расстраиваются из-за того, что не могут оттолкнуть тебя, потому что ты не позволяешь им делать с тобой все, что они хотят».
Пэм Брайант могла быть искусной нянькой, но она не была слабачкой. Она постоянно проверяла окружение своего сына на предмет дурного влияния и подталкивала его к занятиям в школе. Как отметил другой друг семьи, Джереми Тритмен, мир Брайантов быстро менялся с ростом популярности Коби в баскетболе. У Пэм Брайант не было другого выбора, кроме как быть настороже, сказал Тритмен.
«Знаете что? – сказал Гриффин. – Матери должны защищать своих сыновей. Если посмотреть на любой вид, то мать защищает своих сыновей. Они должны защищать своих детей, и именно этим она и занималась. Она защищала своего ребенка так, как только могла. Она была великой женщиной. Знаете, она умела готовить. По выходным я приходил утром, и мы просыпались и завтракали. Кухня была только ее. Знаете, тебе приготовят яйца, бекон, печенье и все такое».
Весь этот опыт показал ему семейную жизнь, которую он продолжал вспоминать много лет спустя.
«Знаете, – сказал он, – это значит быть дома».
Поскольку игра поглощала все большую и большую часть жизни Коби Брайанта, то же самое происходило и с ее атрибутами, а для таких звезд, как он, это означало обувь. Как и в случае со многими вещами у Брайанта, все упирается в Джордана. Революция баскетбольной обуви началась в 1984 году с взрывоопасно популярной линейки продуктов «Найк» «Эйр Джордан», и к началу 1990-х годов три персонажа, стоявшие в центре этой революции, покинули «Найк» и управляли «Адидас Америка», надеясь воссоздать это прежнее чудо, найдя харизматичного молодого спортсмена, который станет лицом новой линейки продуктов. Трое этих мужчин – бывший вице-президент «Найк» Роб Штрассер, давний дизайнер «Найк» Питер Мур и баскетбольный гуру Сонни Ваккаро – будут наблюдать, как их усилия разжигают обувную войну 1990-х годов между «Найк» и «Адидас», войну, которая станет неприятной и перейдет на личности.
Во многом это было вызвано стратегией Ваккаро по вторжению в американский молодежный баскетбол в попытке дать «Адидас» твердую власть над следующим поколением талантливых игроков. Некоторые сочли бы стратегию Ваккаро блестящей. Другие определили бы это как дальнейшее загрязнение спорта денежными интересами, которое сместило бы фокус на очень молодых игроков и наводнило бы элитные любительские спортивные команды деньгами от обувной промышленности.
Каков бы ни был долгосрочный ущерб спорту, основатель «Найк» Фил Найт вскоре признал, что конкуренция представляет собой большую угрозу для того господства, которое его компания хотела бы иметь на мировом рынке баскетбольной
