Е. Е. Жиркевич и В. II. Пельская, 1888
Сохранился ее рукописный молитвенник, куда она каллиграфическим почерком вписывала молитвы (есть среди них и молитва на случай эпидемии чумы). Между страницами – засохшие цветы или подаренные детьми рисунки на евангельские темы. Катя и Андрюша обожали Варвару Ивановну, называя ее «Тетей». Сохранились 200 писем моей бабушки к В. И. Йельской. Переписка продолжалась более двадцати лет, до самой смерти Варвары Ивановны. Умерла она в 1902 году и похоронена на кладбище бывшей усадьбы Карльсберг, теперь это место называется Радошковичи, в нескольких десятках километров от Минска.
Тепло отзывается о В. И. Пельской Александр Владимирович Жиркевич, несмотря на довольно непростые отношения, которые впоследствии сложились между ними: «Варвара Ивановна Йельская, при всех ее прекрасных качествах, как никогда не имевшая детей, понятия не имела в вопросах воспитательного характера. Скоро у нее на этой почве начались столкновения с опекуном детей – сухим, черствым, практично педантичным П. И. Лего и холодною по натуре женою его Софьей Тимофеевной, составлявшей полную противоположность Тете, женщине светско-воспитанной, сентиментальной, идеалисткой, непрактичной в жизни, мало знавшей людей, избалованной хорошими средствами и поклонением друзей такого же, как она, типа. <…> По мере того как дети подрастали, пришлось заниматься их образованием (Андрюша стал проходить курс Виленского реального училища, Мамочка училась дома с помощью целого штата учителей и гувернанток). Живший в доме престарелый “дедушка” П. В. Кукольник, которого я уже знал угасающим, опустившимся стариком, требовавшим за собою особого ухода, вносил много стеснения в жизнь Андрюши и Мамочки, требовавших уступок и компромиссов. <…> Отсюда в Мамочке с юности выработалась девушка-дипломат, привыкшая избегать столкновений и уживаться с людьми при всевозможных обстоятельствах путем уступок и христианского терпения. Мамочка рассказывала мне, как ей иногда тяжело жилось при столкновениях между Тетей и четой Лего, между Тетей и Андрюшей, как трудно бывало примирить враждующие стороны и оставаться в добрых отношениях, чтобы домашняя жизнь не обратилась в ад…» Далее дед рассказывает историю знакомства со своей будущей невестой:
«На вечерах, в те дни, мы с нею встречались у старушки Любовь Петровны Марк, сестры известного генерал-адьютанта Константина Петровича Кауфмана, у которой были молодые дочь и сын. В доме устраивались домашние спектакли, в которых, на второстепенных ролях, принимала участие и Мамочка; после же спектаклей танцы под рояль, на котором играли или тапер, или сама Любовь Петровна, или кто-либо из присутствовавших дам общества Вильны. Там я и Мамочка встречались со многими высокопоставленными лицами, в том числе с семьей Виленского генерал-губернатора и командовавшего войсками Виленского военного округа генерал-адъютанта Эдуарда Ивановича графа Тотлебена, знавшего М-me Марк по брату ее Кауфману. Несмотря на присутствие таких “особ”, на вечерах царило полное, непринужденное настроение. Мамочка танцевала хорошо. Но я, как не танцующий, только ею издали любовался… Признаться, я сам долго не мог отдать себе отчета в том чувстве, которое невольно влекло меня к Мамочке. Только, почувствовав окончательно, что я влюблен, решил я завоевать право на семейное счастье высшим образованием, почему и стал готовиться в Академию!..
На этих симпатичных семейных вечерах завязалось много сердечных отношений, кончившихся затем браком». «Мамочка никогда не была красива. Но у нее были в молодости изящная фигурка, чудные, почти до колен, густые волосы и ясные, чистые, красивые глаза, при свежем, ярком румянце лица. При скромности костюмов и манер, она в обществе поражала всех тактом и сдержанностью, так что казалась старше своих лет и выделялась между подругами, с которыми в Вильне “выезжала в свет”. Неудивительно, следя за нею в моей молодости, я в нее скоро влюбился». Вероятно, и Катя не осталась равнодушной к молодому офицеру. Когда Александр Владимирович поступил в военно-юридическую академию в Петербурге, между ними завязалась переписка. Молодые люди тщательно скрывали свои чувства, в письмах делились впечатлениями от прочитанных книг, других событиях культурной жизни. Так продолжалось три года. На последнем курсе Александр Владимирович заболел брюшным тифом, и ему не разрешили перенести экзамены.
Е. Е. Снитко, 1885
А. В. Жиркевич, 1887
Под угрозой оказалось окончание академии. В отчаянии он написал Кате письмо, где, нарушив свое молчание, сделал ей предложение. Катя приняла его, проявив волю и решительность, так как ее опекун П. И. Лего был против этого брака, он прочил в мужья своей воспитанницы человека состоятельного, а дед был из обедневшего дворянского рода, хотя и знаменитого своими воинскими заслугами. Лего наговорил в письме Александру Владимировичу много оскорбительных слов, которых дед так и не простил ему… Поддерживала Катю Варвара Ивановна. Вероятно, она давно заметила возникшую симпатию между молодыми людьми и всячески способствовала их сближению.
Венчание состоялось в сентябре 1888 года, и молодые тут же уехали в Петербург. «Свадьба была отпразднована парадно. Обряд бракосочетания был совершен в Пречистенском соборе протоиереем Котовичем при хоре архиерейских певчих и при массе публики (гостей и посторонних), собравшейся взглянуть на богатую невесту. Карет было множество. На Мамочке было дорогое венчальное платье из белого муара-ангика с парадной пуховою накидкою на плечах. Из церкви все поехали на нашу новую квартиру, роскошно декорированную тропическими растениями и цветами. Шампанское лилось рекою.<…> Прямо с квартиры, после разъезда гостей, я и Мамочка поехали в Петербург, в свадебное путешествие – знакомиться с моими родными, там жившими. В Петербурге мы пробыли около месяца, делая визиты родне, участвуя в устраиваемых для нас фамильных обедах, бывая в театрах (главным образом в опере и балете).
Е. К. и А. В. Жиркевич, 1888
Жили мы в одной из лучших гостиниц города, занимая № в две комнаты, где и устраивали завтраки для моих литературных друзей (Фофанова, Величко, Лемана и др.). Я познакомил Мамочку с другом моим, художником И. Е. Репиным, который для Мамочки написал с меня портрет черной масляной краской (он сейчас находится в Ульяновском художественном музее)». Подробнее об этом эпизоде дед напишет в дневнике: «Репин пригласил меня с женой к себе на вечер, куда мы с ней вчера и отправились.<…> Репин был рыцарски любезен с Катей, и, видимо, лицо ее ему нравилось, так как он в нее вглядывался задумчиво и пристально, что, как я заметил, он делает всегда, когда старается уловить выражение, обратившего на себя его внимание… Репин удивляется, что мы женаты всего несколько дней, а кажется, что уже давно…»
