Неприятель, усмотревши удобство местоположения, главнейшие силы направил на левое крыло и не раз уже был у самых Никольских ворот. Одно мгновение могло решить участь города, но неустрашимость генерал-майора Неверовского и присутствие генерал-майора графа Кутайсова, начальника артиллерии 1-й армии, направлявшего действия батарей, всегда торжествовали над усилиями неприятеля…»
Тот же А.П. Ермолов, свидетель героической обороны Смоленска войсками Коновницына, описывает не только сам бой за город на днепровском левобережье, но и то, как корпусной командир своими умелыми действиями предотвратил попытку наполеоновцев с ходу оказаться на правом речном берегу:
«…Долго вечером продолжалось сражение; войска вышли из города ночью беспрепятственно, последние из полков пред светом и истребили мост. Вслед за ними неприятель вступил в город.
Несколько егерских полков разместились в предместии, на правом берегу Днепра, защищая переправу. Сообщившийся от моста огонь охватил ближайшие дома. Воспользовавшись замешательством, неприятель под прикрытием своих батарей, перешедши вброд у самого моста, занял предместие и мгновенно показался на горе у батареи, которая, его ожидая, не готова была его встретить.
Но генерал-лейтенант Коновницын приказал ближайшим батальонам ударить в штыки, и неприятель был опрокинут. Устроившиеся в порядке егеря преследовали бегущих в замешательстве, и многие из них потонули…»
Наполеон рассчитывал на генеральную баталию у Смоленска. В действительности же она «снизошла» до штурма крепостных ворот, так и «выплеснувшись» в уличные бои в самом городе. Адъютант императора французов граф Ф.-П. Сегюр, известный мемуарист Наполеоновской эпохи, так описал взятие Смоленска:
«Спектакль без зрителей, победа почти без плодов, кровавая слава, дым, который окружал нас, был, казалось, единственным нашим приобретением…»
За доблестную защиту древнего Смоленска, ключа-города к Москве, Петр Петрович Коновницын был пожалован орденом Святого Равноапостольного Князя Владимира 2-й степени. Эту награду он получил с опозданием, уже будучи в Восточной Пруссии, на исходе Отечественной войны 1812 года, когда русская армия шагнула за линию государственной границы России.
Отечественные историки довольно единодушно и высоко отмечают высокие личные заслуги П.П. Коновницына при защите Смоленска. Можно, к примеру, обратиться к «Описанию войны 1812 года» Д. Ахшарумова, вышедшему в свет в 1819 году. В описании битвы за Смоленск есть такие строки:
«…На Малаховский вход было учинено самое сильнейшее нападение. Войска 3-й дивизии, защищавшие сие место, удерживали оное с непоколебимою и даже, можно сказать, геройскою твердостью. Неприятельские батареи были так направлены, что в некоторых местах нельзя было оставаться ни минуты невредимым.
Генерал-лейтенант Коновницын должен был употребить все силы и всю доверенность к нему солдат его дивизии, чтобы предупредить расстройство полков при огне столь убийственном. Он был ранен в руку пулею, но, чувствуя необходимость своего присутствия, не смел даже сделать и перевязки».
Логическим продолжением Смоленского сражения стал бой 7 августа у Валутиной Горы (в разных источниках он называется еще при Лубине, при Гедеонове, при Заболотье). После оставления Смоленска 1-я Западная армия отходила на восток по Пореченской дороге, а 2-я Западная армия – по Дорогобужской дороге. Барклай-де-Толли, опасаясь вновь оказаться отрезанным от Багратиона, решил ночью перейти двумя походными колоннами на Дорогобужскую дорогу. Перекресток дорог находился у деревни Лубино.
Поскольку приходилось опасаться, что французы могут первыми выйти на этот перекресток, Барклай-де-Толли приказал отряду генерала А.А. Тучкова (два егерских, один пехотный, Елисаветградский гусарский, три казачьих полки, рота конной артиллерии; всего 3 тысячи человек) форсированным маршем оторваться от армии и выйти к Лубино.
Французы же навели в ночь на 7-е число переправу через Днепр севернее Смоленска. На рассвете пехотные корпуса М. Нея и Ж.А. Жюно, два кавалерийских корпуса маршала И. Мюрата перешли реку. Утром первым бой с русскими завязал Ней. Вскоре французы оказались перед отрядом Тучкова, который занял позицию у реки Колодня по обеим сторонам дороги. Обе стороны ввели в бой большие силы.
Близ Валутиной Горы разыгралось нешуточное сражение: французы назвали его «Битвой в девственных лесах». В числе войск, прибывших на усиление отряда Тучкова, оказалась 3-я пехотная дивизия. Ей пришлось в тот день с успехом сразиться с французами у деревни Заболотье. Дело закончилось в итоге тем, что 1-я русская Западная армия вышла на Московскую дорогу и 9 августа соединилась с багратионовской армией.
В грамоте о пожаловании П.П. Коновницына титулом графа Российской империи о той его заслуге перед Отечеством говорилось кратко: «7-го при Любовичах, где командовал многим числом войск и удержал место…»
Его 3-я пехотная дивизия отличилась стойкостью и под Смоленском, и под Валутиной Горой. Она потеряла здесь 240 человек убитыми, 1150 – ранеными и 400 человек пропавшими без вести.
…Главнокомандующий М.И. Голенищев-Кутузов по достоинству ценил Коновницына. Вечером 16 августа он назначил его начальником общего арьергарда 1-й и 2-й Западных армий (Главной армии), отступавших от Вязьмы к Можайску. На рассвете следующего дня французы заняли Вязьму и пошли в преследование уходящего в сторону Москвы противника. И тут они наткнулись на русский арьергард.
Казалось, что по силам арьергард (30 тысяч человек) кутузовской армии большого впечатления на неприятеля не производил. Основу его составляла 3-я пехотная дивизия, усиленная 9 егерскими полками с одной батарейной и 2 конными ротами артиллерии. Зато главнокомандующий выделил для прикрытия отхода главных сил много легкой конницы: Ахтырский и Изюмский гусарские, Польский и Литовский уланские полки дополняли несколько казачьих полков под начальством донского генерал-майора И.К. Краснова. В итоге войск набиралось на хороший, усиленный корпус, собранный из состава 1-й Западной (больше) и 2-й Западной армий.
Арьергард преследовал вражеский авангард под начальством маршала Мюрата, большого мастера преследования противника. Он имел 60 кавалерийских эскадронов при 18 орудиях, пехотные части. То есть Мюрат имел более чем достаточно конницы, чтобы в ходе «дорожных» столкновений с Коновницыным угрожать его флангам. Кроме того, полководца наполеоновской кавалерии всегда могли подкрепить другие корпуса Великой армии, следовавшие по дороге вслед за авангардом.
В первом же арьергардном бою Коновницын при малочисленности имеемой артиллерии начал маневрирование войсками. Бой в тот день шел до поздней ночи, и маршалу Иоахиму Мюрату, королю Неаполитанскому, так и не удалось охватить кавалерией русский заслон. Глубокой ночью арьергард оторвался от преследователей, уходя на восток по Бельской дороге.
