Славушка! Я с этим абсолютно не согласна, что я могу поделать, если я тебя больше всего люблю, и потом не может в мире все быть одинаково, все ведь находится в движении, люди ведь разные. Правда, Б. В. сказал, что очень трудно разобраться, что главное: семья или работа, для этого ведь не существует законов, и все-таки, по его мнению, если человек будет занят только семьей, то он погибнет, ему нужно иметь качества, которые были бы главнее, чем его семья.
Я, наверно, этого еще не понимаю, потому что считаю, что сейчас главное для меня — только ты, а это цель, к которой я стремлюсь, она так и должна быть, ведь всякий человек должен иметь цель как что-то неотъемлемое в жизни.
Но мне на все мои возражения Б. В. сказал, что у меня возраст «щенячий» (20 лет…), что у меня еще никакого нет своего определенного взгляда на жизнь, это очень, Славка, задело меня, но что я могла возразить человеку, чья голова вся покрыта сединами? — ничего, разумеется. И вообще я очень нехорошая, грубая и почти хамка. Вот сегодня опять сорвалась, не удержалась. Репетировали «Медведя», и вдруг в момент, когда у нас чего-то (понимаешь, после тяжелого труда!) стало получаться, и вдруг распахивается дверь и врывается Нищёнкин с криком: «Изка! Я поехал к вам в общежитие репетировать, приезжай быстрей». Я не выдержала и накричала на него. Славка! Я это себе сейчас уже не прощаю, но тогда… в тот момент я была возмущена до глубины души. Ведь все, после этой его хамской выходки роль уже НЕ ПОШЛА… только у нас в актерском деле нужен какой-то человеческий такт, отношение к природе актера, иначе можно загасить другого человека в миг. Кто виноват? Плохая я, очень.
…
Р.S. А еще Б. В. говорил, что любят только за духовный мир, а не за глаза, значит ты меня должен разлюбить! Вот! * * *
13.10.52
Изулька, дорогая, здравствуй!
Вернулся с обсуждения картины «Композитор Глинка», которое было в доме кино и длилось больше 3 часов. Зал переполнен был, несмотря даже на то, что круг людей там был лишь одаренных и очень близких к искусству. Там были композиторы, певцы, артисты, режиссеры, хористы и танцоры, операторы и дирижеры — в общем все творческие работники нашего города. Когда все посмотрел, вышел и сел на диван. И вдруг в этот момент Александров со своей хорошенькой супругой входят и буквально в метре, даже меньше, от меня проходят. Мне так хотелось встать и им сказать что-то хорошее, от всей души поблагодарить за то, что дали они нам. Затем примкнул я к знакомым девчатам из нашего института и с копировальной фабрики, которые разговаривали со Смирновым (исполнителем роли Глинки), хороший дядька. Он и все смотрели на Александрова с Орловой, которые сидели на диване совсем рядом.
Какие они хорошие, простые оба, ну что-то такое в них есть притягивающее к себе. Ну а затем кино окончилось и началось обсуждение.
Первым выступил с большой речью Ивановский, наверное, ты хорошо его знаешь — он делал картины «Музыкальная история», «Антон Иванович сердится» и много других.
А мне знаком и близок он как никто другой, т. к. еще на первом, втором и 3-м курсе он часто посещал наш драмкружок, учил нас, как правильно играть. Говорил он очень хорошо, даже очень-очень, речь его была полна примеров, цитатами — любое слово отвечало за себя.
И в заключение он сказал, что теперь придется многим режиссерам поучиться, как нужно фильмы создавать, и даже не только им: «Фильм «Композитор Глинка» учит актера, как нужно играть, композитора — как писать, художника — как рисовать, оператора — как снимать и сценариста — как в 3-х тысячах кадров Глинку и весь народ показать».
Затем выступали и операторы, и композиторы, и литераторы, артисты, танцоры, певцы, дирижеры, а один музыковед даже сказал слова, которые и я тебе писал, нисколько не изменяя: «Искусство показывать искусством — это здорово. — Спасибо вам, дорогие товарищи, за блестящий фильм». Ну, а затем и Александров выступил, минут он 30 говорил, и как чудесно: вот и сейчас он предо мной: могучий, сильный, с простым открытым взглядом, почти с серебряною головой, но с золотым умом, как он прекрасен!
Вот, Изулик, так прошло обсуждение. Правда, говорили и о недостатках. Но очень мало, их просто было не видно на фоне всего прекрасного, что в картине. Да и то сказать, ведь идеального на свете не бывает.
Короче, этот фильм не знает себе равных в этом жанре, он великолепен.
…
И почему так часто стали появляться в письме твоем слова: «Учти… запомни… уйду…» и ряд других. Не понимаю я, что это угроза или просто шутка? Обдуманно ли пишутся они, Изулька? — и вообще, какое они право имеют место занимать в письме. Ты не подумала об этом?
* * *
14.10.52
Славка! Дорогой, здравствуй!
…
До чего я зла и в то же время очень счастлива, потому что у меня есть радость — это ты, хороший мой, я целый день мотаюсь, а потом усталая вдруг начинаю смеяться и знаешь почему? — О тебе вспоминаю, хороший мой, как хочу к тебе, радость ты моя.
…
А злая я знаешь отчего: что-то НИЧЕГО не выходит с отрывками, ну ничего и все тут, по крайней мере, я сама себя чувствую в отрывках очень непонятно. Вот.
Сегодня она не пошла даже в Колонный зал, хотя билет давали (а их всего на инст-т 15, а потом еще режиссер какой-то по специальному пропуску пригашал пойти. Просто не хочет, скучает по Славе.
И если ты, гадостный, сделаешь что-нибудь с моей верой в тебя, то держись, я человек горячий, вот тогда буду настоящей Фаиной, ведь для этого нужно человеку однажды потерять веру в другого человека и все, он скатился.
Славушка! А еще я тебя хочу спросить об одной вещи…
Но сначала напомню, помнишь, я тебе писала об Асе, это чудный человек, она очень некрасивая, но у нее духовный мир, правда, еще не богат, ибо она из простой семьи крестьянина, но она так стремится все-все познать. Когда она еще была помоложе (сейчас ей 26 лет), то она стремилась стать актрисой, конечно, ее не приняли из-за наружности, но она внутренне удивительная, ей-богу, она для того, чтобы существовать в Москве (приезжая), устроилась секретарем на кафедре пластического движения, а сама все эти годы занимается и хочет поступить на режиссерский, она где-то при студии театра Вахтангова в самодеятельном коллективе ставит спектакли целые, и вообще, когда у меня наступают смутные минуты или после мастерства или так просто, то я поднимаюсь на 3-й этаж и иду в 307-ю аудиторию, где всегда она, и оттуда я уже иду с легкой душой, ей все можно сказать. Потому что люди, обиженные жизнью, всегда чутки и человечны. Нас с ней сблизило я знаю что: Орлова Любовь. Она до безумия ее любит, но еще сильнее она любит ее сына, вернее, не ее, а Александрова, его звать Вася или, как она называет его, Василек. Она мне о нем говорит очень много, только я не понимаю, за что она любит этого избалованного 3 раза женатого повесу, а вот любит… Это ведь такое дело. Я очень уважаю актрису Орлову за талант, не больше, а Аська ее боготворит. Ведь она лично знакома с ее всей семьей и этим Васильком и говорит мне очень часто об этом, но самого главного, как она говорит, она так никогда не сказала Любови Петровне, теряется перед ней (да это и естественно). Она хочет все-все, что у нее на душе, написать ей и просит, чтобы я лично отвезла Орловой письмо. Господи! Славушка! мне это совершенно не нужно, но отказать Аське, которую я просто жалею, ибо она выглядит очень несчастной, я не могу. Все это в строгом секрете, лишь только ты теперь знаешь. Я же ей, со своей стороны, иногда говорю о своих душевных переживаниях, она так понимает, как никто, и я вижу, что это я могу доверить только ей. И вот теперь то, о чем она меня просит: дать ей прочесть твои письма. Славушка! Ты разрешишь? Если нет, родной, то никто кроме меня не будет читать их.
