Исаев и Сурдушкин молча шли впереди отряда, время от времени советуясь со следовавшим за ними проводником. После утомительного шестичасового перехода решили сделать привал.
— А вот и место для привала, — Сурдушкин указал на темневшую впереди старую заброшенную кошару, обнесенную ветхим глинобитным дувалом.
— Что-то не нравится мне это место, — сказал Исаев, оглядывая возвышавшиеся вокруг крутые песчаные барханы. — Как на ладони.
— На барханы выставим дозорных.
Сурдушкин не договорил. Грянули выстрелы. Стоявший рядом Исаев схватился за плечо и опустился на землю. Слева, со стороны барханов раздалось еще несколько залпов. Бросившиеся за укрытия бойцы открыли ответный огонь. Но вскоре все стихло.
— Эй, милиция! — Послышалось из-за барханов. — Убирайтесь отсюда. Всех перебьем. Нас много.
Потом голоса умолкли. Посланные на барханы бойцы доложили, что обнаружили там следы лошадей, стреляные гильзы и оброненную кем-то старую офицерскую фуражку.
— Видимо, бандитский разъезд, — сказал Исаев и, морщась от боли, стал стягивать с себя шинель. Пуля попала в мякоть плеча и застряла под кожей.
— Никон Макарович, размещай людей для отдыха. Но так, чтобы была обеспечена круговая оборона на всю ночь. Двигаться дальше в темноте нет смысла. Двинемся дальше утром.
— Что же с нашими разведчиками? — в мрачном раздумье произнес Сурдушкин. — Как могло случиться, что бандиты подкрались к нам, минуя встречу с группой Григоренко?
Ночь прошла спокойно. Едва начало светать, отряд выступил в путь. К полудню впереди показался аул Чулак-Курган. Остановившись на одном из холмов, Исаев разглядывал в бинокль сжатое со всех сторон песчаными барханами селение.
— Черт знает!.. Впечатление такое, будто в ауле никого нет. Почему разведка ничего не сообщила? Где они все?
Действительно, аул казался вымершим. Не лаяли собаки, не курчавились дымки над крышами, на улицах — ни единой души. Развернувшись в цепь, бойцы осторожно подходили к крайним глинобитным мазанкам. Село оказалось покинутым. В молчании отряд собрался на маленькой площади. Мертвая тишина нависла над аулом. Жалобно скрипели под ветром распахнутые настежь двери.
Внезапно тихий стон раздался из дома, возле которого остановились Исаев и Сурдушкин. Товарищи бросились к входу. То, что они увидели, заставило отшатнуться даже этих, видавших виды бойцов. Посредине комнаты, привязанный за руки к потолочной балке, висел человек. Обнаженная спина залита кровью. Белое, как мел, лицо безжизненно склонилось на грудь, испещренную кровавыми звездами.
Привести в чувство уложенного на скамью человека долго не удавалось. Наконец, после многих хлопот, предпринятых отрядным фельдшером, глаза человека раскрылись. Он оказался Байгали Омаровым — местным активистом, одним из тех, кто первый без сомнений и колебаний вступил в колхоз. Нерадостную весть поведал Байгали бойцам.
Недавно в одну из февральских ночей в аул ворвалась банда вооруженных басмачей. Они разграбили сельский магазин, перепились. Однако запасов водки оказалось мало. Пошли по домам искать самогон. Там, где его не было, учиняли погром, избивали хозяев, издевались над женщинами. Зверски расправлялись с теми, кто пытался оказать сопротивление. Крики и выстрелы днем и ночью раздавались во дворах и на улицах. Бандиты бесчинствовали несколько дней. Гонцы, посланные в Сузак с сообщением о налете, обратно не вернулись. По ночам жители собирали свои пожитки и уходили в соседние аулы. Вскоре в ауле осталось всего лишь несколько человек. Они решили хоть что-то сделать, чтобы спасти родное село от окончательного разгрома и сожжения. Среди них был и Байгали Омаров.
За сутки до прихода отряда Исаева товарищи собрались в доме Омарова для того, чтобы составить план действий. Внезапно с улицы послышались крики, конский топот и выстрелы. Бросившиеся к окнам друзья увидели, как по дороге, отстреливаясь от наседавших басмачей, проскакал отряд всадников. Вот один из них, одетый в милицейскую форму, упал в жидкую дорожную грязь. Другой, схватившись за голову, стал медленно сползать на землю.
— Это наши! Надо помочь…
Байгали выскочил на улицу и, не обращая внимания на перестрелку, подбежал к лежавшему на дороге милиционеру. Это был Ерназар Усманов, раненный в грудь. Взвалив тяжелую ношу на плечи, Байгали бегом кинулся к дому. В нескольких шагах от калитки он споткнулся о камень и упал. Подбежавшие товарищи подхватили Усманова, потом сходили за упавшим с лошади бойцом.
— Спрячьте бойцов, — крикнул Омаров друзьям. — Я как-нибудь доберусь.
Байгали попытался встать. Острая режущая боль пронзила ногу.
«Вывих, наверное», — подумал юноша и, цепляясь за плетень, медленно волоча ногу, пошел, пытаясь уйти с улицы. Но это ему не удалось. Ватага басмачей с криками и руганью схватила Омарова.
— А-а-а… красная шкура!
Бандиты поволокли Байгали к дому, где разместился главарь банды.
— Куда отнесли милиционеров?
Байгали, стиснув зубы, молчал. Страшный удар в лицо повалил его на пол. Палачи долго истязали юношу. Уже потерявшего сознание, его подвесили к потолку, вырезали ножами ленты на спине, звезды на груди. Басмачи уже собирались прикончить свою жертву, как вдруг в дом вбежал запыхавшийся от бега бандит:
— Милиция!.. Большой отряд… с пулеметами.
Это был приближающийся к Чудак-Кургану отряд Исаева. Басмачей как ветром сдуло. Так и остался висеть привязанный к потолку полуживой Байгали Омаров.
— Что стало с Ерназаром Усмановым и другим раненым бойцом? — спросил Исаев.
— Раненых милиционеров, скорее всего, наши спрятали в колхозном зернохранилище на краю села… Ищите там. А разведчики ваши ускакали в сторону Сузака. Дело плохо. Ведь в Сузаке главные силы бандитов. Да к тому же и отсюда в погоню за ними бросилось десятка полтора басмачей…
Раненых бойцов действительно нашли на чердаке длинного сарая, приспособленного под хранение зерна. Вторым разведчиком оказался Василий Ливенцов.
— Подъехав к Чулак-Кургану и установив, что в нем есть басмачи, — рассказал Василий Кириллович, — мы решили провести разведку боем. Не хотелось терять времени на долгое наблюдение, чтобы определить численность банды. Однако басмачей оказалось слишком много. Они окружили нас кольцом вокруг склада, где мы заняли оборону. Долго отстреливались. Стали кончаться патроны. Тогда решили прорваться. Остальное вам известно.
— Почему решили прорываться в сторону Сузака? — спросил Сурдушкин.
— А что толку было бы в том, если бы мы вернулись к вам, ничего не разведав?!
