Только на ряд культур удалось повысить цены. Так, «по инициативе Сталина» были подняты цены на табак. Сделал он это по настойчивым просьбам абхазцев, которым во время его отпуска на юге удалось убедить Сталина, что табачная культура, если ее не оплачивать хорошенько, не будет производиться в республике. Он разрешил поднять цены и на цитрусовые, что тоже было необходимо, и на виноград по Закавказским республикам, Дагестану, Молдавии, Крыму. На Украине же, как и в Средней Азии, он отказался это сделать.
* * *Беспокойство вызывала перемена во взглядах Сталина на совхозы.
Помнится, в 1932 г. или в 1933 г. мы расхаживали втроем: Сталин, Молотов и я около здания правительства в Кремле, где была квартира Сталина. Беседовали спокойно по разным вопросам. В этот раз я больше слушал. Говорил Молотов. В тот период он, как Председатель Совнаркома, чувствовал ответственность за сохранение пропорций в экономике и, в частности, очень заботился о том, чтобы сохранить стабильность нашей валюты, уменьшить убытки хозяйственных органов и изыскать источники прибылей. Это было естественным и вытекало из его положения. При этом он часто перебарщивал и в связи с этим допускал ошибки. Эта черта свойственна Молотову. Помнится, я вместе с Орджоникидзе много спорил с ним, когда он зажимал капиталовложения по строительству новых предприятий в промышленности после успешного досрочного выполнения первой пятилетки. Он был под сильным влиянием наркома финансов Гринько. Гринько был умный человек, подготовленный, хорошо владевший вопросами своего наркомата. Он особенно напирал на Молотова по части сокращения расходов.
И вот Молотов стал приводить данные, что очень много совхозов убыточны, поэтому начал говорить о том, что сохранить нужно только те хозяйства, которые прибыльны или не дают убытков, ликвидировав убыточные и раздав их земли колхозам, поскольку мы убытков колхозов не покрывали, и никто их доходов и расходов не считал. Убытки тоже не считали. Знали только богатые, хорошие колхозы и слабые, бедные колхозы.
Я был удивлен такой постановкой вопроса Молотовым. Но, прежде чем высказаться, стал ждать, что скажет Сталин. Сталин слушал очень внимательно, курил трубку. Выслушав все доводы Молотова, немножко помолчал, а затем спокойно, не в обидной форме, толково объяснил Молотову: ему известно, что многие совхозы, даже большинство, являются сегодня убыточными. Но надо знать, что любая новая общественная формация до поры до времени нуждается в поддержке, без чего она зачахнет. Поэтому такое финансовое состояние совхозов, неприятное для бюджета, является естественным и закономерным. Надо принимать меры к ликвидации убытков, увеличению доходов совхозов, а до этого времени покрывать их дефицит, постепенно принимая меры и уменьшая дотации, пока они не встанут на ноги.
Я был очень приятно удивлен, услышав это объяснение от Сталина, которое, по моему мнению, было теоретически правильным. К тому же я лично был сторонником развития совхозов. И не случайно, что в дни сплошной коллективизации Калинин, уговаривая не торопиться с объединением всех крестьян в колхозы, особенно в районах не основного земледелия, имея в виду центральные районы России, которые он хорошо знал, будучи родом из Тверской губернии, предложил форсированно развивать зерносовхозы на свободных государственных землях.
Сталин не принял первого его предложения. Зато, желая удовлетворить Калинина, принял его второе предложение, считая, видимо, его правильным, и предложил при ЦИК создать комиссию по образованию совхозов во главе с Калининым. Калинин, зная мое отношение к совхозам, предложил включить и меня в состав этой комиссии.
* * *В последние годы своей жизни Сталин, став крайне неустойчивым в своих взглядах, кажется в 1948 г., вдруг внес совершенно поразившее меня предложение в отношении совхозов, прямо противоположное тому, что он утверждал в 30-х годах. Сидели за обедом, беседовали, спокойно обсуждали недостатки в сельском хозяйстве, трудности; сетовали на то, что совхозы становились все более убыточными. (Хотя, эти убытки надо считать условными, потому что от совхозов хлеб принимали в ценах, которые существовали по колхозам, то есть резко заниженным, а продавали этот хлеб на рынке в три-четыре раза дороже, и деньги эти в виде налога с оборота через Заготзерно попадали в бюджет не как доход от совхозов, а как налог от потребителя. Это, конечно, было неправильно.) Сталин говорил, что никаких убытков колхозов мы не покрываем, зато продукты от них получаем, а на совхозы много тратим денег на дотацию. Вдруг он неожиданно говорит – «Надо ликвидировать совхозы, превратить их в колхозы, так как колхозы – форма более выгодная для государства, более социалистическая форма, чем совхозы. И к тому же освободятся огромные средства, которые тратим на покрытие убытков совхозов».
Я был поражен. В особенности еще тем, что совсем недавно, перед окончанием войны или сразу же после войны он выдвинул идею создания вокруг Ленинграда и Москвы большого количества совхозов со специальным назначением для производства продуктов для снабжения населения этих крупных городов. Я эту идею тогда поддержал. Заявление Сталина было тем более странным, что все знали, что в части Московской области, в Смоленской, Калининской, Ленинградской и северо-западных областях Российской Федерации колхозы фактически были разорены в ходе войны, населения было мало, главным образом старики. Колхозными средствами быстро это не восстановишь. И создание вокруг Москвы и Ленинграда совхозов было оправданным, так как эти земли близко расположены к потребителю. Казалось бы, это надо было поручить Министерству совхозов. Но почему-то Сталин предложил возложить это дело на меня лично, а тогда я не ведал Министерством сельского хозяйства и совхозов. Правда, под моим руководством работало Министерство мясомолочной промышленности. Вот он и предложил эти совхозы создать при Министерстве мясомолочной промышленности, организовав тресты этих совхозов и главные управления при министерстве.
Вообще, не один, а много раз Сталин возлагал на меня задания, которые прямого отношения к моим обязанностям не имели. Видимо, он был высокого мнения о моей оперативности, настойчивости, ответственности за порученное дело. И мне кажется, как будто я его и не подводил в таких делах. Например, зная значение каракуля как экспортного товара, дающего большую валюту, он еще до войны предложил мне изъять все совхозы каракулеводческие и зверосовхозы из Наркомата совхозов, передать их Наркомвнешторгу, создать новые совхозы на государственных землях и вовсю «раздуть» производство каракуля. Или, в начале войны он мне поручил создание алюминиевой промышленности на Урале, с чем я тоже вроде бы справился.
