Гераклит открыл новую картину мира и явился родоначальником диалектической идеи о противоречиво-парадоксальной природе вещей, о единстве и борьбе противоположностей как источнике бытия всякой вещи и всеобщего становления, движения и изменения. Хотя никто из мыслителей до и после Гераклита не выразил идею движения и изменения столь рельефно и впечатляюще, как это сделал Гераклит в запоминающемся образе (смыслообразе) вечно текущей реки, тем не менее эфесец не был просто философом становления, как это нередко принято считать на основе платоновско-аристотелевской традиции.
Образ гераклитовской реки, символизирующей всеобщий миропорядок (космос), выражает оба противоположных аспекта бытия: всеобщее движение и изменение вещей и их всеобщий относительный покой и устойчивость. В самом деле, чтобы оставаться самой собой, река должна все время течь. Иначе говоря, бытие реки как реки определяется постоянным течением, изменением и обновлением потоков воды. Это значит, что каждая вещь пребывает в состоянии «движущегося покоя» и одновременно «покоящегося движения», т. е. представляет собой (в отличие от вечного космоса) временное единство противоположностей. Следуя принятой логике, Гераклит выражал свои мысли в парадоксальной форме, говорил о «тождестве» противоположностей (дня и ночи, прямой и кривой линий, пути вверх и вниз, начала и конца окружности, добра и зла, жизни и смерти) и нападал на своих предшественников за непонимание этого «тождества», точнее, за непонимание того, что противоположности, исключая друг друга относительно, а не абсолютно, предполагают одна другую и переходят друг в друга.
По учению Гераклита, гармония (единство) и борьба противоположностей — это две стороны одного и того же всеобщего логоса, порядка всего происходящего в мире, определяющие сам миропорядок (космос). Поэтому неверно, что гармония — это всегда и всюду положительное и созидательное начало, а борьба — это начало исключительно отрицательное и разрушительное. В противовес общепринятым представлениям эфесец провозгласил вызывающую и парадоксальную идею о том, что «справедливость — борьба» и что все происходит через борьбу и по необходимости. Борьба всеобща. Борьба — источник жизни, ее постоянного обновления. Разрушая старую гармонию (противоположностей), она создает новую, которая есть вместе с тем возобновляющаяся борьба. Борьба вечна. Вечна и смена вещей. Вековечность космической борьбы обусловливает вечно обновляющуюся юность мира.
Диалектическое (противоречивое) единство противоположностей наблюдается в самом стиле Гераклита, совмещающем живой образ и отвлеченное понятие. Для Гераклита язык — орудие выявления скрытой от непосредственного восприятия истины, а не просто риторический прием. Проблема отображения в мышлении противоречивой природы вещей, с которой столкнулся эфесский философ, волнует людей и поныне. Вот одна из современных формулировок этой проблемы. «Если любой объект, — пишет известный советский исследователь Е. В. Ильенков, — есть живое противоречие, то какой должна быть мысль (суждение об объекте), его выражающая? Может ли и должно ли объективное противоречие найти отражение в мышлении и в какой форме?» (19, 232).
Для выражения диалектики бытия Гераклит находил слова и корни слов, обозначающие противоположные понятия, совмещал смысл слова с его контрсмыслом, прибегал к игре слов и парадоксам, ярким аналогиям, многочисленным образным сравнениям и противопоставлениям. Одним из средств выражения «скрытой гармонии» противоположностей, в том числе диалектики единичного и общего, конкретного и абстрактного, отдельных вещей и всеобщего логоса, эфесец избрал впечатляющие образы-понятия (смыслообразы реки, войны, лиры, лука и т. д.). Если справедливо замечание, сделанное Платоном в диалоге «Федр» (266 b), о том, что людей, способных охватить мыслью одновременно единое и многое, следует назвать «диалектиками», то Гераклит из Эфеса является одним из самых выдающихся диалектиков в истории философской мысли.
Гераклит — мастер парадокса. И если «парадоксальность, — как пишет Г ей, — принцип парадокса (не в традиционном понимании как „взрыва“ здравого смысла, но как совмещение противоречивых, несовместимых, казалось бы, сторон единой истины) — одна из центральных особенностей современной картины мира» (13, 126), то в этом смысле наука и философия наших дней представляют мир и саму жизнь по-гераклитовски. Гераклит близок современности.
Вместе с тем вера Гераклита в то, что в слове (языке), как таковом, заключены многие загадки и отгадки мира, делает его далеким от современности. Стремление эфесца найти в слове и словосочетаниях скрытую истину вещей приводило порой к «насильственному» объединению противоположных понятий и «выжиманию» из слова многозначности, в результате чего слово теряло определенность своих смысловых значений, выходило из собственных семантических берегов. Если к тому же иметь в виду многочисленность образов-понятий эфесского мыслителя, то становится очевидным источник его «темноты» — загадочность и замысловатость многих его высказываний. В стиле же Гераклита заключается одна из причин многочисленных и весьма различных толкований его учения.
Гераклиту был незнаком понятийный язык науки, оперирование строго очерченными понятиями и категориями. Гераклитовские образы-понятия, обеспечивая соответствие между формой и содержанием знания, позволяли также избегать отрыва противоположностей (единичного и всеобщего, конкретного и абстрактного) друг от друга. Однако смыслообразы Гераклита, как и многочисленные его аналогии и сравнения, заменявшие ему логические доказательства, оказались известным препятствием на пути развития понятийного мышления и формализации знаний.
В греческой философии, рационалистической по своей сути, противопоставление одной стороны бытия другой и освобождение структуры знания от материи (содержания) знания было неизбежным. Иначе говоря, открытие форм и законов мышления, в частности построение силлогизма и формулировка умозаключения, т. е. введение так называемого среднего термина и замена аналогии логической последовательностью или обязательностью вывода, стало возможным на пути получения чистых форм мысли, в которые вкладывается любое содержание.
Решительный поворот от образно-понятийного к рационально-логическому мышлению сделал элеец Парменид. Придерживаясь установки на рационально-логическое определение первоначала вещей, он пришел к идее о едином, вечном и самотождественном бытии, принципиально отличном от подвижных и изменчивых вещей. Тем самым у Парменида наметилась постановка онтологического вопроса о (подлинном) бытии, а у его знаменитого последователя Зенона Элейского — гносеологической проблемы об отношении мышления к бытию, точнее, вопрос о том, как выразить противоречие движения в непротиворечивой логике понятий.
