Официально озвученным поводом для отказа вступить в политический альянс с Марин Ле Пен стал якобы характерный для ее партии антисемитизм. «Антисемитизм у нее (Марин) в крови», — заявил Фарадж, намекая на сомнительные шутки Ж.-М. Ле Пена. Если в отношении Ле Пена-старшего подобные обвинения были частично справедливы, то после всех усилий, которые Марин Ле Пен приложила, чтобы избавить НФ от имиджа «расистской» и «антисемитской» партии, выслушивать такое ей было наверняка очень обидно. К тому же, несмотря на явную угрозу своим планам по созданию группы в составе Европарламента, Марин Ле Пен отказалась от союза с такими партиями, как «Золотая Заря» (Греция), «Йоббик» (Венгрия), а также «Конгресс новых правых» (Польша), лидер которой, Януш Корвин-Микке, также не раз позволявший себе неоднозначные высказывания на тему истребления евреев во время Второй мировой войны, был совсем не против объединиться с Национальным Фронтом.
В довершение всех неприятностей Марин Ле Пен, Фарадж торжественно принял в свою фракцию ветерана Национального Фронта Жоель Бержерон, которой угрожало исключение из партии за поддержку предложения о предоставлении права нерезидентам ЕС голосовать на местных выборах. В лагере Фараджа праздновали победу: Бержерон была членом НФ 42 года, с момента его основания. Пресс-релиз, выпущенный ЕСПД, утверждал: «Она присоединилась к Национальному Фронту, питая большие надежды, но поняла, что их философия кардинально отличается от ее собственной… Жоель Бержерон присоединилась к нашей фракции как независимый депутат, как англофилка, считающая себя демократом и уважающая различия между нациями».[185]
Марин не смогла сдержать своего раздражения. В интервью Le Figaro она обвинила Фараджа в «грязном политическом трюкачестве» и добавила: «Я хочу сказать мистеру Фараджу: незаконно приобретенный товар, в конце концов, пойдет вам не на пользу».[186]
Конечно же, дело было в том, что согласившись на формирование общей с Марин Ле Пен фракции крайне правых евроскептиков в новом Европарламенте, Фарадж мог потерять как часть своего авторитета (в конце концов, он получил на выборах даже больший процент голосов, чем президент Национального Фронта — 27,49 %), так и немаленький кусок пирога — дополнительным финансированием от Еврокомиссии, на которое он рассчитывал как лидер собственной фракции, пришлось бы делиться с француженкой.
То, что позиция Фараджа была проявлением типичного британского лицемерия, стало очевидно в октябре 2014 г., когда «пророчество» Марин сбылось совершенно неожиданным образом. 16 октября Ивета Григуле — депутат от латвийского Союза зеленых и крестьян — без объяснения причин покинула группу Фараджа, тем самым развалив ее. По правилам Европарламента, в парламентской фракции должно быть не менее 25 депутатов из 7 стран ЕС. Без Григуле — единственной представительницы Латвии в ЕСПД — в группе Фараджа все еще оставалось 44 человека, но только из 6 стран.
Журналисты сразу же предположили, что Григуле вышла из состава группы не просто так, а в обмен на какие-то посулы со стороны руководителей Европарламента. И действительно, очень скоро Григуле заявила, что «разочарована» сотрудничеством с евроскептиками, которые, например, «демонстративно поворачиваются спиной к флагу ЕС». После этого она очень быстро была назначена специальным представителем Европарламента в Средней Азии (непыльная и довольно прибыльная синекура).
Весьма вероятно, что вся «операция» с Григуле была задумана опытными аппаратчиками Европарламента с целью максимально ослабить позиции евроскептиков. Правда, существовала серьезная опасность усиления Марин Ле Пен, к которой могли присоединиться остатки разгромленной группы Фараджа.
В этой непростой ситуации лидер UKIP мгновенно «забыл» о своих принципах. Уже 20 октября он объявил о восстановлении группы ЕСПД, в состав которой вошел… представитель того самого Конгресса новых правых Януша Корвина-Микке, с которым не решалась блокироваться даже Марин Ле Пен. Сразу после оглашения результатов выборов депутаты из «Конгресса Новых правых» изъявляли желание присоединиться к создаваемой Марин Ле Пен фракции, однако Национальный Фронт отклонил их предложение, сочтя польскую партию «слишком экстремальной». Присоединившегося к ЕСПД польского евродепутата звали Ярослав Ивашкевич, и он был единственным из представителей КНП, который согласился на союз с Фараджем (остальные евродепутаты от КНП — сам Корвин-Микке, Станислав Жолтек и Михал Марусик предпочли остаться независимыми). Как сообщали польские газеты, договор между КНП и ЕСПД был заключен лишь для того, чтобы фракции Фараджа удалось сохранить официальный статус группы.
Таким образом, Марин Ле Пен не удалось воспользоваться временным поражением Фараджа. В результате и депутаты от НФ/ОТС, и от их союзников — нидерландской Партии Свободы Герта Вилдерса, австрийской Партии Свободы Хайнца-Кристиана Штрахе, итальянской Лиги Севера и бельгийского «Фламандского интереса» были вынуждены довольствоваться статусом т. н. «non-inscrit», то есть депутатов, не присоединившихся ни к одной группе. Слабость этого неформального альянса заключалась не только в недостатке финансирования, но и в сложных отношениях, сохранявшихся между его членами. Например, АПС Х.-К. Штрахе активно сотрудничала с Фламандским Интересом (Бельгия) и пангерманистскими общественными движениями ФРГ, но была «в контрах» с Нидерландской партией свободы, лидер которой, Герт Вилдерс, неоднократно заявлял, что политика АПС «имеет явное сходство с политикой национал-социализма».
Для участия в распределении постов в Европарламенте претендентам требовалось зарегистрировать политическое объединение до полуночи 23 июня.
24-го июня Национальный Фронт выпустил заявление, в котором говорилось, что не объявил о создании фракции до установленного срока из-за нежелания идти на союз с партиями, разделяющими «неприемлемые» для НФ ценности.
В тот же день британская The Guardian не без скрытого злорадства сообщила, что «планы европейских крайне правых попытаться саботировать ЕС изнутри потерпели поражение после того, как Марин Ле Пен и Герт Вилдерс… не сумели получить достаточно союзников для того, чтобы стать единой фракцией в новом ЕП… в результате им было отказано в щедром финансировании, дополнительном регламенте для выступлений и позициях в ключевых комитетах».[187]
Наблюдатели отмечали, что Ле Пен и Вилдерс с легкостью набирали необходимые для создания фракций 25 депутатов (только от НФ в Европарламент прошло 24 парламентария), но могли рассчитывать лишь на пять стран, в то время, как для образования фракции необходимо заручиться поддержкой партий из семи государств ЕС. Некоторые указывали, что драматическую роль сыграл провал крайне правых в Словакии — «Нашу Словакию» политтехнологи Национального Фронта рассматривали в качестве потенциального союзника в ЕП, но партия Мариана Котлебы получила на выборах в ЕП всего лишь 1,73 % голосов. С лидером «Конгресса Новых правых» Корвином-Микке Марин Ле Пен отказалась сотрудничать, заявив что «его слова, его политические взгляды противоречат нашим ценностям… Мы предпочли пожертвовать созданием группы в данный момент, чтобы не связывать себя с людьми, которые не разделяют наших ценностей и наших политических планов». Британская пресса намекала, что истинной причиной отказа Марин Ле Пен и Герта Вилдерса сотрудничать с польскими крайне правыми явилась неприязнь, которую лидеры НФ и Партии свободы питают к иностранным рабочим, отнимающим хлеб у западноевропейцев. Согласиться с этим сложно.
