Визитной карточкой Лидии Андреевны были конечно же «Валенки» — с концертами она объехала весь Советский Союз, пела на фронте, выступала перед Рейхстагом в павшем Берлине. Присутствовавший на том концерте маршал Жуков снял с себя орден и вручил его Руслановой. Вскоре это станет одним из пунктов обвинений певицы.
В 1949 году был арестован ее муж, генерал Владимир КРЮКОВ (1897–1959). Официальной причиной ареста стало «Трофейное дело» о якобы незаконном вывозе ценностей из оккупированной Германии. В списке конфискованных вещей были десятки картин, автомобилей и предметов роскоши, в том числе драгоценные камни, которые всю жизнь собирала Лидия Русланова. Саму певицу арестовали через десять дней после ареста мужа.
Впрочем, говорили, что реальной причиной лишения свободы Крюкова было желание найти компромат на маршала Жукова, в ближайшее окружение которого входил генерал. Знаменитые на весь Союз супруги судом были признаны виновными и осуждены на несколько лет лагерей.
Первой на свободу вышла Лидия Русланова, затем освободили Владимира Крюкова. Пересмотр их дел стал возможным лишь после смерти Сталина.
Первое время Русланова отказывалась возвращаться на сцену, считала, что публика ее не примет. А когда все-таки дала согласие на концерт в Зале имени Чайковского, случилась сенсация — билеты были раскуплены в считаные минуты, а перед концертным залом патрулировала конная милиция.
Генерал Крюков так и не сумел оправиться после заключения. В 1959 году его не стало. Лидия Русланова сама отпела панихиду в церкви, что для тех лет было, конечно, поступком вызывающим. Но никаких санкций в отношении обожаемой не только народом, но и властью, певицы не последовало.
Лидия Андреевна продолжала давать концерты до 1973 года, последнее выступление на стадионе в Ростове-на-Дону состоялось всего за месяц до ее смерти.
Проводить великую русскую певицу на Новодевичье пришли тысячи почитателей ее таланта.
* * *
Рядом с могилой певицы и генерала — словно разломанный пополам камень, украшенный святым для музыкантов всего мира именем: Святослав РИХТЕР (1915–1997).
Как-то во время очередной прогулки по Новодевичьему ко мне обратилась одна из слушательниц с просьбой рассказать, почему немецкий музыкант похоронен не на родине в Германии. Я ответил, что Рихтер не был немцем и не считал Германию своей родиной. Увидев недоверие к моим словам, я выразил сожаление, что у слушателей нет свободного дня, в течение которого я мог бы подробно рассказать им о судьбе Святослава Теофиловича.
Мне самому в жизни выпало счастье услышать о Рихтере из уст его самой близкой подруги, отношения музыканта с которой начались в 1937 году и завершились в августе 1997 года, в день смерти пианиста.
Мою собеседницу звали Вера Прохорова, я не раз во время нашей прогулки цитировал ее слова. Так получилось, что Вера Ивановна знала много великих, и неизменно подчеркивала, что этими знакомствами была обязана дружбе со Светиком, так она называла Рихтера.
Настоящей страстью музыканта было кино. Не случайно одними из самых близких его подруг были две самые большие кинозвезды — Любовь Орлова и Марлен Дитрих.
С Любовью Петровной Рихтера познакомил отец, который давал Орловой частные уроки во время ее гастролей в Одессе. Спустя годы именно Любовь Орлова сыграет важную роль в том, чтобы Рихтера выпустили на его первые зарубежные гастроли. А в 1952 году с ее легкой руки музыкант даже снялся в кино. В картине Григория Александрова «Композитор Глинка» Рихтер сыграл Ференца Листа.
Знакомство с Марлен Дитрих состоялось в Париже. Актриса пришла на концерт пианиста и была под таким впечатлением от его игры, что отправила музыканту записку, в которой на нескольких языках объяснилась в любви и пригласила в гости.
Рихтер приглашение принял и преподнес Дитрих алую розу. Потом он с улыбкой рассказывал, с каким разочарованием его встретила кинодива. Очевидно, вспоминал Рихтер, она ждала что-то большее, чем розу.
Потом между ними завязались дружеские отношения. Дитрих даже обсуждала с пианистом сценарий собственных похорон и интересовалась, есть ли такой же сценарий у самого Рихтера. Когда Марлен умерла, уже через несколько дней после ее смерти Рихтер играл в Мюнхене концерт памяти Дитрих.
И, конечно, он обожал книги. По словам Веры Прохоровой, последней книгой, которую перечитывал Рихтер перед смертью, была «Отцы и дети» Тургенева. Поначалу роман ему читали вслух. Но когда дошли до эпизода смерти Базарова, чтение решили прервать. Тогда Рихтер сам взял книгу и дочитал ее до конца…
Вера Ивановна была рядом с Рихтером и в его последние дни:
«Мы с ним сидели у него на даче на Николиной Горе за шесть дней до его кончины. Он верил в будущее, говорил, что через год начнет играть… Неожиданно Светик поднял голову и проследил взглядом за взлетевшей с ветки птицей. “Знаешь, почему она так встрепенулась? — спросил он у меня. — Она заметила кошку. Вон, видишь, та крадется по забору? Но уже поздно, птица вне опасности. Молодец! Я за нее очень рад!”
По дороге в дом мы увидели мертвого голубя. “Випа, давай его похороним”, — предложил Светик. Мы вырыли ямку, закопали голубя и только после этого пошли домой…
Да, я его видела за шесть дней до смерти.
Он вспоминал третью ночь фашистской бомбежки, когда мы на крыше нейгаузовского дома тушили немецкие зажигалки. Рихтера тогда очень потрясли перекрещивающиеся в небе лучи прожекторов, выискивающих самолеты. «Это как Вагнер, — говорил он. — „Гибель Богов“».
Вспоминал Звенигород, в котором придумал проводить свой фестиваль. Говорил: “Знаешь, Випа, меня, наверное, опять повезут на море. Мне нужен еще один год, прежде чем я начну играть. Я понемножку уже играю”.
А потом у Светика случился приступ, и его отвезли в больницу.
Я знала об этом. Конечно, ничего хорошего то, что он в больнице, не предвещало. За несколько минут до смерти Рихтер сказал: “Я очень устал”. Мне потом это передал сам врач, к которому обратился Светик.
Любая смерть всегда неожиданна. Но уход Рихтера стал для меня большим ударом. Утром мне позвонила Наташа Журавлева и сказала: “Все кончено!”
У меня огромная признательность Наташе Гутман, которая сумела Нину Дорлиак отвлечь выбором места для могилы. А мне позвонила: “Вера, полтора часа в вашем распоряжении, идите и прощайтесь”.
Мы с моей племянницей Олей, Светик был ее крестным, пошли на Бронную, где жил Рихтер. Поднимались пешком на 16-й этаж, лифт не работал. В квартире уже находилось много людей, но меня сразу пропустили к Светику. И я была с ним наедине.
