Он имел в виду Родионова, который выступил в поддержку Бескова в прессе. И смех, и грех. Он все спланировал, он подготовил Романцева в качестве преемника Бескову, и он еще кого-то прощать собирался! И я голосовал за Романцева, потому что понимал, что мой голос никакого значения иметь не будет, потому что все предрешено. А мне предстояло оставаться в команде до конца мая. Дед попросил.
Во всей истории с уходом Бескова меня больше всех поразил Федор Сергеевич Новиков, с которым я разругался вусмерть, послал подальше и с которым, как мне казалось, мы враги. Перед голосованием он вдруг подошел ко мне, потому что считал меня главным организатором заговора против Бескова, и сказал на полном серьезе: «Голосуйте за меня. Я тебе помогу, капитаном будешь, тренером станешь».
Я обалдел от такого цинизма и лицемерия. Подумал: «Да, Федор Сергеевич, с вами все ясно».
• • • • •
Дасаева проводили и торжественно, и буднично одновременно. Не знаю, проставлялся ли он в Москве для своих, меня на банкет не приглашали, но в Испании провели матч между «Спартаком» и «Севильей». Дасаев сыграл по тайму за обе команды и остался в Севилье. Этот матч был оговорен в его контракте.
Правда, никаких грустных прощаний и лобзаний не было. И Бесков, и Дед к отъезду Дасаева отнеслись спокойно. А что им переживать или грустить, деньги-то за Дасаева «Спартак» получил! Мы тоже съездили в Испанию, отоварились! Сам Дасаев нервничал, это было заметно. Стадион был заполнен, и он понимал, что в «Севилье» от него многого ждут.
Конечно, Дасаев был выдающимся вратарем, лучшим в СССР. Действительно выручал, действительно был лидером команды, но его поведение в быту не соответствовало задачам, которые Бесков ставил перед «Спартаком». И в этом смысле я бы не хотел быть похожим на такого лидера. И никому бы не советовал брать с него пример.
Глава 7. РАЗРЫВ С БЕСКОВЫМ
Наши отношения с Бесковым обострились до предела весной 1988 года после матча в Харькове, где мы сгорели «Металлисту» со счетом 0:2. Играли плохо и в обороне, и в атаке, поэтому Бесков устроил серьезный разбор. Обстановка в команде была напряженной, Дасаев меня потихоньку поддавливал, чувствуя, что Бесков мной недоволен.
После Харькова поехали в Киев, где выиграли со счетом 2:1. Игроки «Динамо» составляли тогда костяк сборной СССР, которая готовилась к чемпионату Европы в Германии. После игры против «Спартака» они поехали в Бонн, где вынесли сборную Аргентины с Марадоной во главе 4:1.
Первый тайм матча в Киеве проигрываем 0:1. Возят нас так, что за центр поля перейти не можем. Гол Олег Протасов забил, правда, не из-под меня, а из-под Женьки Кузнецова. Получилось так, что он в штрафной против Женьки оказался, хотя я должен был с ним персонально играть.
В перерыве Бесков устроил разнос по поводу качества игры. Но мне лично ничего не сказал. Потребовал, чтобы мы собрались, пошли вперед большими силами и переломили ход матча.
Идем на поле. Я говорю: «Куда вперед? Сейчас мы понесемся, и они нас сразу порвут. Атакуем, но все сразу же возвращаемся назад. Компактно играем, «сбалансированно». Получилось. В конце второго тайма Пасулько и Родионов забивают два гола, и мы выигрываем 2:1.
Приезжаем на базу. Разбор игры. И так Бесков на меня покатил, будто я один во всех грехах виноват. И Дасаев сидит поддакивает. Что-то против меня стал говорить. Я особо не перечил, но чувствую, что давление поднимается на нервах. Неприятно все это слушать, тем более что выиграли 2:1. А для Бескова не имело значения, выиграли или проиграли. Если уж он за тебя брался, бил до конца. Находил за что, потому что ошибки в каждой игре случаются.
После разбора надо было на поле идти тренироваться. Сидишь долго, тебя по мозгам бьют, и после этого еще и на поле! А тренироваться не хочется. Я долго себя сдерживал, но чувствую, давление поднимается. Все пошли на поле, а я — давление мерить. Нам как раз привезли электронный велоэргометр. Так на экране давление сразу высвечивалось.
Доктор посадил меня в седло, включил измеритель, а там 160 на 100! Вот что такое нервное напряжение!
Говорю доктору: «Скажите Бескову, что Бубнов тренироваться не может». Доктор пошел к Бескову. Возвращается: «Бесков сказал, что ты должен тренироваться».
Сказал, значит, сказал. Выхожу на поле, никакого настроения. Стою в паре с Бокием. Сам про себя недовольный, А Бесков смотрит. Он знал, что я всегда тренировался изо всех сил, с желанием. Он мне самые высокие оценки за тренировки выставлял. Поворачивается ко мне: «Бубнов! Если не хочешь тренироваться, уходи». В присутствии всех.
Я поворачиваюсь и ухожу. Так противно стало. Все же нарочно делалось, целенаправленно. Для меня это тем более неприятно было, что я всегда профессионально готовился, спал, режимил, да и ради Бескова готов был играть. А тут тебя начинают уничтожать.
И пошел.
Тут он мне говорит: «Вернись!»
А я ему: «Да пошел ты...» И иду дальше мимо Старостина.
С Дедом даже не поздоровался. Дед Бескова ненавидел, а тут стал свидетелем такого демарша.
Захожу к себе в комнату, начинаю собирать вещи. Прибегает Хаджи: «Константин Иваныч зовет на тренировку». — «Да иди ты, куда подальше вместе с Константином Иванычем!» Я Хаджи терпеть не мог. Собрал вещи и уехал на электричке, потому что в тот день машина была у Зои.
После Киева нам предстояло играть в «Олимпийском» с «Шахтером». Звоню Деду. Говорю: «Николай Петрович! Вот такая история случилась. Бесков достал. Больше не могу. Я не против, проводите собрание, отчисляйте, но сначала давайте разберем случай с Дасаевым и его делами в Минске. А потом меня будем разбирать. И вообще, я уже устал от всей этой ерунды. Пишу заявление и ухожу из команды».
И Зою тоже предупредил. Но она видела мое состояние и поддержала: «Делай как считаешь нужным». Я уже не мог оставаться в «Спартаке», где все под Дасаевым ходили. Никто слова сказать не мог. Фактически я один остался.
«Ну и фиг с ним, — думаю. — Сам все за себя решаю и делаю. В конце концов, я в «Спартак» тоже один шел».
Дед отвечает: «Хорошо, Саша, отдохни пока». Вечером мне перезванивает: «Готовься к игре». Он с Бесковым переговорил, передал ему мои слова, и про Дасаева тоже.
Утром встал, пошел в парк, сделал зарядку, как всегда делал, когда в отпуске находился. Ближе к матчу сел на «Волгу» и поехал в «Олимпийский». Приехал раньше спартаковского автобуса. Болельщики, которые его ждали, сильно удивились, когда меня увидели.
Взял сумку и пошел поле посмотреть. Такая традиция у нас была, ритуал, независимо от того, натуральный газон или синтетика. Наконец, приехал «Спартак». И первым Мост на поле вышел.
