Совместные плавания, общие задачи очень сблизили военных и "торговых" черноморцев. И всегда бывало приятно, если мы могли чем-то помочь нашим товарищам.
Помню, как-то в слякотный зимний день, когда "Ташкент" принимал в Батуми мазут, Фрозе заглянул в мою каюту и доложил, почему-то игриво улыбаясь:
- Вас желает видеть помощник капитана танкера... Входит помощник капитана в мокром резиновом плаще, откидывает капюшон и оказывается черноволосой красавицей. Я встаю, торопливо застегивая верхнюю пуговицу кителя. А гостья уже излагает просьбу, которая привела ее сюда:
- Понимаете, в обязанности помощника капитана входят у нас и финансовые дела. Сейчас задержалась зарплата - никак не попадем в свой порт. Команда сидит без курева... Может быть, одолжите нам сколько-нибудь денег?
Давать в долг из корабельной кассы я, конечно, не имел права. Но в моем сейфе из месяца в месяц оседала часть получки, остававшаяся от выданного семье аттестата: когда живешь почти не сходя с корабля, тратить деньги некуда. Все, что у меня накопилось, я и отдал девушке с танкера.
Недели через три-четыре мы пришли в Туапсе. Как только "Ташкент" ошвартовался, знакомая девушка в капитанской тужурке появилась у нас на борту.
- Принесла долг, - сообщила она. - За задержку полагается извиняться, но с "Ташкентом" никак не встретишься. Носитесь, словно "Летучий голландец"!
Признаться, я позавидовал морякам танкера, у которых такой симпатичный и заботливый помощник капитана.
Февраль выдался морозный и штормовой. В Новороссийске свирепствует норд-ост, унося с домов крыши и вырывая с корнем деревья. Корабли, будто это не на Черном море, а на суровом Севере, возвращаются из походов с обледеневшими палубами и надстройками.
Новороссийск сделался основной базой "Ташкента" на Кавказе. А рейсы в Севастополь стали чередоваться у нас с походами в Феодосийский залив.
Еще в январе нашим войскам пришлось снова оставить Феодосию. Надежды на быстрое освобождение всего Крыма, охватившие многих после декабрьских десантов, не оправдались. Но Керчь и большой плацдарм вокруг нее в наших руках. И походы "Ташкента" к Феодосии - это поддержка фланга армии: производим огневые налеты по квадратам, указанным сухопутным командованием.
Идем туда вечером, ночью стреляем, к утру возвращаемся в Новороссийск. Днем принимаем боезапас и топливо, берем на борт маршевые роты и выходим в сумерках в Севастополь. После Севастополя - опять в Феодосийский залив до следующего утра...
В кают-компании долго смеялись, когда Николай Спиридонович Новик рассказал, как начальник артиллерийского склада заявил ему: "Не пойму все-таки, куда вы боезапас деваете. Корабль в гавани стоит, а снаряды чуть не каждый день выписываете". Начальник склада видел "Ташкент" у причала, возвращаясь вечером со службы, и заставал на том же месте, когда шел на работу утром. Новику нелегко было убедить начсклада, что, пока он спит, лидер успевает побывать у берегов Крыма и выпустить все снаряды по врагу.
Стреляем без корректировщика - по площадям. Армейское командование благодарит за огневую поддержку и дает все новые заявки. Но о конкретных результатах этих стрельб на корабле мало что известно. Это огорчает краснофлотцев, особенно комендоров: им хочется знать, что же сделано за боевую ночь.
Младший политрук Гриша Беркаль пришел как-то к артиллеристам перед очередным выходом и "для быстроты" объяснил боевую задачу так:
- Идем туда же, делать будем то же.
И в ответ услышал от наводчика Сергея Шишкова, парня любознательного и дотошного:
- Неужели не могут поручить нашему кораблю что-нибудь более важное?
Молодому политработнику пришлось подробнее рассказать, как нужна сейчас огневая поддержка с моря нашим войскам.
Однообразные по характеру огневых задач выходы к Феодосии и Судаку были, однако, достаточно напряженными.
Раз пришли в назначенную точку, начали боевой галс, открыли огонь... С берега сразу же отвечает немецкая батарея. Надо бы изменить курс и скорость, пока она не пристрелялась, но не хочется мешать собственной стрельбе. И в этот момент замечаю низкий длинный силуэт корабля, который идет на пересечку нашего курса.
лева по носу подводная лодка! - раздается громкий голос старшины Михаила Смородина.
Лидер в выгодном положении для того, чтобы таранить лодку. Увеличить сейчас ход - и ей не отвернуть! А вдруг лодка наша? О том, что она может тут оказаться, никаких предупреждений не было. И все же я медлю: что-то подсказывает мне - это не враг.
Уже пересекая наш курс, лодка дает фонарем опознавательный сигнал. Так и есть - свои! А мы чуть было не пошли на таран. Потом выяснилось, что лодка ставила в заливе буи для ориентировки артиллерийских кораблей. А оповестить нас об этом кто-то забыл...
В другую ночь заставило поволноваться очередное замыкание противоминного защитного устройства. Только что сыграли - в сорока кабельтов от занятого противником берега - боевую тревогу для открытия артиллерийского огня. И вдруг на полубаке, у правого клюза, вспыхивает, демаскируя корабль, целый факел.
Проклиная злосчастную размагничивающую технику, поворачиваю корабль на новый курс: надо уходить подальше от берега, пока нас не накрыли фашистские батареи. А на полубак уже кинулись Алексей Павлович Латышев и рабочий-электрик Семен Самуилович Юфа, который оставлен на корабле для присмотра за ненадежной обмоткой и сделался как бы членом нашего экипажа.
Корабль сильно качает. Полубак, захлестываемый волной, оброс на морозе коркой льда. Латышев принайтовал Юфу к леерной стойке. А сам помогает ему копаться в обмотке, держась одной рукой за якорь. Оба в первую же минуту промокли до нитки, потом одежда на них начинает обледеневать.
Но повреждение устраняется, и "Ташкент" возвращается на огневую позицию. Наши снаряды летят в темень непогожей зимней ночи.
"Ташкенту" выделено несколько дней для планово-предупредительного ремонта, срок которого уже давно прошел. Кают-компанейские острословы сочиняют за обедом каламбур: "Наш ППС дождался ППР!" ППС - давнишнее шутливое прозвище П.П. Сурина, образовавшееся из начальных букв его имени, отчества и фамилии.
К шуткам располагает общее настроение. У нас давно не было никаких передышек. Конечно, ремонт тоже потребует напряженной работы. Но все-таки люди смогут какое-то время нормально спать по ночам, отдохнут от бомбежек и обстрелов. Погреемся на солнышке - в Батуми, наверное, уже настоящая весна.
А в Новороссийске погода опять ни на что не похожа. Под вечер вдруг повалил густой снег. Эсминец "Шаумян", тоже отправляющийся в южные базы, скрылся за снежной завесой, едва выйдя из гавани.
