Интересно, окажись на таком бивуаке наш цесаревич Константин Павлович — большой педант в отношении формы одежды и воинской дисциплины, — попытался бы он заставить партизан жить по уставу?
Малоярославец, к сожалению, оказался последним сражением в биографии командира отряда — лихого генерала Ивана Дорохова. Вражеская пуля в полном смысле нашла его «ахиллесову пяту», раздробив ему левую пятку. Ранение казалось столь серьёзным, что не только заставило генерала покинуть поле боя, но и свело его в могилу полтора года спустя. Согласно его завещанию Дорохов был похоронен в Верее…
…Увлечённый партизанской жизнью, поручик Орлов уже и не желал для себя иной судьбы. Однако в штабе светлейшего и в квартирмейстерской службе не забывали о молодом флигель-адъютанте, выслужившем свои аксельбанты[114] отнюдь не на придворном паркете. Его боевой опыт разведчика и недюжинная отвага понадобились главнокомандующему весьма скоро.
Дело в том, что ещё в сентябре 1812 года русским командованием был составлен план: Главная армия фельдмаршала Кутузова и Молдавская армия адмирала Чичагова, ранее объединившаяся с 3-й Обсервационной армией, совместно с отдельным армейским корпусом генерала графа Витгенштейна, должны были соединиться на реке Березине, окружив там отступавшие из Москвы войска Наполеона. Это может показаться нереальным: враг находится в самом сердце России, Кремль горит в огне, а в русских штабах безапелляционно рассуждают о том, как Бонапартовы полчища будут окружены за сотни вёрст от древней нашей столицы… Но всё было именно так: император Александр I утвердил секретный план более чем за месяц до оставления французами Москвы.
И вот в ноябре, после ожесточённых боёв, после воистину гениальных манёвров, предпринятых русскими военачальниками для того, чтобы повернуть неприятеля вспять, заставив идти обратно по Старой Смоленской дороге, на многие вёрсты с обеих сторон от которой лежали сожжённые и разграбленные деревни, настала пора приводить этот план в действие. Для координации усилий к адмиралу Чичагову был послан гвардии поручик Орлов. Ему, во главе небольшого казачьего отряда, предстояло пройти по занятой противником территории и в указанный срок прибыть к войскам Молдавской армии.
О том, как Михаил выполнил поставленную задачу, красноречиво свидетельствует рапорт фельдмаршала Кутузова императору Александру I. (Нет, кстати, никакого сомнения в том, что поручиков, о которых фельдмаршалы докладывали государю, в Русской императорской армии было совсем немного.)
«1812 года, ноября 19.
Приближаясь с армией к городу Борисову, я весьма затруднялся, не имея известий от адмирала Чичагова с 24 октября, почему решился послать из Копыса Вашего Императорского Величества флигель-адъютанта Кавалергардского полка поручика Орлова с отрядом казаков для открытия с ним сообщения. Поручик Орлов должен был перерезывать почти всю неприятельскую армию, следовавшую на небольшом расстоянии. Он принуждён был ночевать среди французских войск, но, невзирая на все сии затруднения и опасности, он выполнил своё поручение с весьма похвальным успехом. Быв свидетелем переправы неприятеля через Березину и зная обстоятельства происшествия в армии, я отправляю его к Вашему Императорскому Величеству со знаменем, доставленным мне от адмирала Чичагова.
Поручик Орлов обращал всегда на себя внимание как отличными познаниями, так же и особенными дарованиями к военному ремеслу. Повергая его к стопам Вашего Императорского Величества, осмеливаюсь всеподданнейше испрашивать для него производства в следующий чин.
Фельдмаршал князь Г.-Кутузов»{167}.
В формулярном списке указано: «…был послан с лёгким отрядом для открытия сообщения с армией г. адмирала Чичагова, что исполнил, прошедши сквозь неприятеля, и соединился с Молдавскою армиею во время нападения французов на оную»{168}.
Под «нападением», очевидно, имеются в виду боевые действия 16 ноября.
Вдаваться в подробности не будем: о Березинской переправе и неудаче выполнения того самого плана, о котором говорилось выше, написано очень и очень много. За то, что не удалось окончательно разгромить отступающие остатки La Grande Armée, историки ругают адмирала Чичагова, ругают генерала Витгенштейна, подозревают некий умысел фельдмаршала Кутузова… Однако не надо забывать, что противоположной стороной руководил великий Наполеон, переиграть которого было не так легко, как считают сегодня некоторые.
Итак, после Березинской переправы Михаил Орлов отправился в Петербург, где, уже 2 декабря, государь наградил его внеочередным — как следует из формуляра — чином ротмистра и разрешил отдохнуть в столице. А сам Александр I через пять дней, 7 декабря, убыл к армии, победоносно заканчивавшей Отечественную войну…
Между тем Петербург уже праздновал изгнание неприятеля из России. Недавно ещё столичные жители пребывали в тревоге и ожидании, боялись возможного манёвра наполеоновской армии на север, рукоплескали победам графа Витгенштейна, наречённого «Спасителем Петербурга», скорбели о бородинских потерях, были потрясены московским пожаром… Теперь всё переменилось, и Михаил попал в атмосферу нескончаемого праздника: балы, званые вечера, театральные представления, дружеские встречи. Флигель-адъютант императора, кавалергард, георгиевский кавалер — он мгновенно стал в Петербурге знаменитостью. Когда он давал согласие куда-то прийти, то хозяева созывали гостей «на Орлова», и никто не спрашивал — «которого?».
— Вас хочет видеть Princesse Nocturne[115], — сообщил Орлову князь Пётр Вяземский. — Она просила передать вам своё приглашение.
Камер-юнкер и известный поэт, князь недавно вернулся из ополчения, в котором состоял в чине поручика. При Бородине он исправлял должность адъютанта бесстрашного генерала Милорадовича и за храбрость был награждён орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом.
— Когда она хочет меня видеть?
— Странный вопрос! Конечно же ночью!
Кто в Петербурге не знал княгини Голицыной[116], не пленялся дивной её красотой и не слыхал о пророчестве цыганки, что красавице суждено умереть ночью, во сне? Княгиня решила обмануть судьбу, обратив полночь в час полуденный, и в ту самую пору, когда Северная Пальмира погружалась в сон, принимала у себя гостей…
Чуть ли не в тот же вечер Орлов отправился к Princesse Nocturne, которая жила на Миллионной улице, неподалёку от Мраморного дворца, некогда подаренного императрицей Екатериной князю Григорию Орлову. Отыскать дом Голицыной было совсем не трудно: единственный по всей улице, он сиял огнями, у парадного подъезда стояли возки, сани…
