Двадцать девятого декабря с подъема занимаюсь проверкой радиостанций, ночных прицелов, двух боевых машин пехоты и боевой разведывательной машины. Пристреливаем с бойцами оружие. Подгоняем снаряжение.
Из штаба дивизии передают, что позавчера на баграмке (дорога на Баграм) духи расстреляли из гранатомета БТР-80. Три человека погибли на месте. Капитан, старший машины, чудом остался жив.
Забавно, в тот день мы ездили по той же дороге в Джабаль. Снимать полозок для пушки. Ездили в бронетранспортере. И тоже вчетвером.
Вечером на заставу приезжают полковник Ломакин, зампотыл полка, и майор из строевой части дивизии. Комбат уезжает в четвертую роту на Новый год. Так принято в армии: на праздники в подразделения приезжают представители вышестоящих штабов.
В качестве новогодних подарков из полка пришла колонна с углем. Две машины завтра пойдут в нашу роту. Передаю с ними записку Олегу Артюхову с новогодними поздравлениями.
А на следующий день после обеда мы выходим на засаду. На засаду демонстративную. Перед этим я выхожу на связь с моими сегодняшними соседями – двадцать пятой заставой. Чтобы по ошибке нас не зацепили ночью. Были в готовности прикрыть огнем и подготовили заградительный огонь по рубежу Джарчи – Петава.
Мы занимаем оборону в развалинах старой крепости. Духи нас прекрасно видят. И надеяться на какой-нибудь результат этой засады не приходится. Хотя результат, конечно, есть. И даже не один. Мы перекрываем наиболее опасное направление, с которого духи могли бы обстрелять этой ночью КП батальона. Правда, когда мы уйдем, оно будет снова открыто. Второе, мы выходим на засаду, то есть выполняем приказ комдива. И третье, самое главное, мы вернемся с этой засады живыми. Духи не решатся напасть на нас под стенами двух наших застав. А выходить в чистое поле на неподготовленную засаду, увольте, это не для меня. Там очень быстро охотники и дичь меняются местами. Работать дичью сегодня как-то не хочется.
Перед рассветом возвращаемся на КП батальона. Докладываю на ЦБУ дивизии о завершении работы и отсутствии результатов. Первая засада проведена успешно. Все остались живы. И мои бойцы, и моджахеды. Все это попахивает скрытым саботажем. И весь день меня не покидает навязчивая идея: взять снайперскую винтовку и сходить подстрелить хотя бы одного духа. Чтобы реабилитировать себя в своих же глазах.
В тот же день меня ставят дежурным по заставе. На Новый год. Начальник штаба рассудил правильно: оказывается, я – единственный непьющий на заставе офицер. Забавно, а у нас в роте наоборот нет ни одного пьющего. Маленький парадокс! К сожалению, начальник штаба вспомнил лишь о том, что я непьщий офицер. И совершенно забыл, что я не только офицер, но и просто человек. Который только что вернулся с ночной засады. И следующей ночью после дежурства снова уйдет со своим разведвзводом на засаду. Но когда кого-то интересовали такие мелочи?!
Вместе с моим взводом Новый год встречает секретарь комитета комсомола батальона прапорщик Вовка Щеголев. Удивительный человек, любимец всего батальона! Я читаю свои стихи, ребята поют песни под гитару, играют на гармошке. Тихая домашняя обстановка. За сотни километров от дома. Ровно в полночь над всеми заставами начинаются салюты. Трассирующие очереди, осветительные ракеты. Все очень необычно.
Когда все укладываются спать, я перебираюсь в комнату дежурного. Можно немного побыть одному. Оказывается, на войне это большая редкость! Возможность побыть одному. Написать письма домой и друзьям. Помечтать. В конце концов, просто написать несколько новых строк. На небольшом тетрадном листе я вывожу «Новогоднюю ночь»:
Новогодняя ночь. И причудливой тенью
Чуть мерцает свеча на окне.
И в стекле отражается добрая фея,
Что на грешную землю спустилась ко мне.
Я еще не могу в свое счастье поверить.
В жизни так не бывает, но это же жизнь:
В мой заброшенный замок из древних поверий
Милый призрак сегодня неслышно проник.
И волшебных мелодий чудесные звуки
Колдовали над нами, нас в вальсе кружа.
Твои хрупкие плечи и нежные руки
Я теплом своих губ согревал.
Новогодняя ночь над уснувшим Кабулом.
Догорает свеча на окне…
За стеклом завывает волчицею вьюга.
Как все призрачно близко, но тебя рядом нет.
А утром приходит радиограмма из штаба дивизии. В полночь при проведении стихийного салюта замполит одного из батальонов 177-го полка случайно застрелил часового. Неосторожное обращение с оружием. Так начинается у нас Новый год. Но всем давно известно: как его встретишь…
После обеда Вовка Щеголев отвозит наших гостей в штаб дивизии. Сам сидит за штурвалом БМП, когда под ее гусеницы бросается Дина, его собака. Она играла, пыталась запрыгнуть к нему на машину. Нелепый и трагичный случай. Володя потом несколько дней не мог найти себе места.
С соседнего поста самообороны приносят мальчика шести лет. Острые боли в области живота. Похоже на аппендицит. На бронетранспортере отправляю мальчишку, его отца и командира поста в наш медсанбат.
Мы еще один раз выходим на засаду. Отрабатываем совместные действия с бронегруппой, учимся. Все это нам еще пригодится. Как говорил дедушка Суворов, тяжело в ученье – легко в бою. Мои разведчики рвутся в бой, с ученьями я их уже умотал!
Пятого января такая возможность нам предоставляется. Меня вызывают в дивизию к начальнику штаба, подполковнику Петруку. У него в кабинете сидят начальник оперативного отдела подполковник Полторабатько и его заместитель подполковник Тетерук. Моя задача: со взводом снова сопровождать саперов. Что-то они там не доделали на последних боевых. В районе двадцать восьмой заставы. Мне дают ее координаты. Но насчет их достоверности у меня большие подозрения. Мы недавно там работали. В указанном районе наших застав нет. Я делюсь своими опасениями с начальником штаба. Ответ его прост.
– Уточнишь на месте. Сапер ждет тебя в коридоре.
Ба, старый знакомый, лейтенант из группы спецминирования. Опять работаем вместе. Его командир, майор, уехал в отпуск.
Снова забираем два бронетранспортера у инженерно-саперного батальона. И едем искать двадцать восьмую заставу.
Она у нас новенькая, только что выставленная. Как я и думал, координаты, переданные начальником штаба, не соответствуют действительности. Приходится ехать на семнадцатую заставу, чтобы они показали, где находится двадцать восьмая. Без выпендрежа, без «зюйд-зюйд-веста», без тридцати четырех градусов пятидесяти девяти секунд северной широты и шестидесяти девяти градусов пятнадцати секунд западной долготы. А просто показали рукой. Жест этот выглядит довольно неприлично. Оказывается, где находится двадцать восьмая, точно они не знают.
