«Противоположное общее место»
Почитал вчера газеты советские в библиотеке: «Известия» три часа читал — и как отравленный вышел: хоть вой волком. И поплакаться не с кем: Юз только злорадствует над бедами глупых «совков», вот, мол, до чего себя довели — ВЫ! Он уже дистанцировался.
Только русские студенты тут: Алексей из Иркутска, Малика из Ташкента — свои души и понимают и страдают. С ними вчера душу отвел слегка. Говорил: Ельцину самому надо сейчас диктатуру вводить — и он мог бы. Но ведь пришел на волне демократии, и они теперь ему не дадут: помешают вопияниями о нарушениях! И доведут до кровавой диктатуры. Вон там Скурлатов и Жириновский собирают силы, заседают… Власть ослаблена, а русский человек ныне, во-первых, люмпенизирован, не работает, а во-вторых, ворует, грабит, убивает. Так что уж захочешь какого угодно порядка от власти, чем природного зверства.
А евреи тут в «Новом русском слове» еще и подзуживают американцев не помогать России — даже «гуманитарной помощью». Какой-то публицист обратил внимание на то, что самораспустившийся Съезд народных депутатов СССР бывшего назначил всем двум тысячам депутатов депутатские зарплаты и привилегии до 1994 года, на срок, на который выбраны. «Так вот куда пойдут наши с вами денежки, американские налогоплательщики, если будем помогать!» Подсчитали…
Да, конечно, рабы и воры… Но не помирать же…
А почему нет?.. Миру-то что? Становитесь враз — как мы! — советуют. Но разве это совет — с пониманием?..
Да, Перестройка = опять «разрушенье до основанья, а затем…» что и как?..
Только интеллигенция попировала — в свободе слова и разоблачений. Тоже разрушительное дело делав, а не созидательно-ценностное. Наша «общественность» и Общество российское снова свой паразитизм и люмпенство доказали и далекость от народа и хлеба и понимания России. Похохатывали, западными моделями пробавляясь и применяя их к нашему — «нелепому»…
Да и литература времен «перестройки» вся в «застой» создана — и тогда имела смысл и страсть: ее таковой создание — как выпускание пара и гноя. Но вообще-то она — «противоположное общее место», как говорил герой Тургенева. Сказать, что советская власть — хороша, это официальное общее место. А сказать, что советчина — плоха, это зависимое от первого «противоположное общее место». И — не творческо. А тем и заняты — осмеятели и разоблачители: Аксенов, Алешковский и проч.
Вот ты уже выражаешь обиду России, рессантиман русского народа и человека там: «Братцы! Мы ж за все человечество коммунизмом перестрадали — и за вас тоже, америкашки и евреи! Что же покидаете? Поматросили — и бросили?..»
А эти — самодовольны-то как! Капитализм победил — тихо, терпением. Американские левые, социалисты тоже страдают: идеалы и их разбились…
Тут как раз про Маркса на днях лекция всерьез была — под названием завлекательным: «про постмодернизм».
В чем была мысль лекции англичанина Джерри? Он взял идею Соссюра про язык и речь: что язык — структура и относится к «референту» реальности: привычка у нас так полагать и соотносить. А на самом деле референт исчез, и постмодернизм в эту щель вклинивается и там создает свое искусство. И показал фотографии одной женщины на разных фонах: вот она — завлекательная особа; вот — неприглядная прачка в кухне; вот аристократическая дама в вилле с пейзажем. Все делает антураж…
Очередная перетасовка культурологических карт, как делают Дерида и проч., на кого ссылался. Без экзистенции и боли и жизни, которую не чувствуют, и из всего делают — «фан» = забавное.
Тоже и понятно — для стиля послевоенной культуры и еврейского отпечатка на ней: после жуткой серьезности «холокоста» и его невыносимой экзистенции — требуется отсмеяться, легкость жизни испытать.
А на Руси во советчине — опять серьезность и экзистенция! Сколько же можно? Вот и над нею хороший повод смеяться без конца — над экзистенциально влипшим русским дурачьем!..
Читал в «Нью-Йорк ревью» от 7 октября 1991 г. рецензию на книгу «Революционный антисемитизм в Германии от Канта до Вагнера» Поля Лоренса Розе. Рецензия называется: «Идеалисты против евреев». Там автор: что Кант и Вагнер еще со средневековым и грубым евреем-ростовщиком боролись, его имели в виду. А за полтора века свободы, когда евреев приняли в европейскую культуру и сообщество, — какой совершился взлет их творческий и вклад в цивилизацию! Верно. Реванш за два тысячелетия подпольного существования изгоями в диаспоре. А силы-то накоплены какие!..
Русские же все растрачивались впустую — и на чужие, не свои дела и идеи… Вот яд-то и обида ныне!..
Свобода!.. «Как, Вы — против свободы?!»
А ведь коварное понятие. Сейчас свободу поняли — как свободу стад, малых народов — от большой империи. А не как свободу личности. Напротив: в малом стаде личность еще более уг- нетена-сдавлена, удушена — вонью национальной солидарности.
Так что не надо национального и социального освобождения: все это массы, толпы, «мы» всякие. А дай прорваться к личному пути ко Абсолюту.
Но это-то как раз в американстве и есть: сам ты по себе — соображай и ищи… Зато давит другое — общий механический стиль жизни и работы — плоскодонный, улыбчатый. Вот и профессора — как телеведущие: стараются улыбаться на лекциях и доставлять пищу улыбкам студентов.
Завожусь на спор со студентами
Вот мне вчера в английском своем курсе пришлось осечь их высокомерные, ну снисходительные критики на Монтескье. Я им дал прочесть из «Духа законов» две главы: о климате, местности и почве — и наивно спросил вначале:
— Ну как, понравилось вам его читать?
— Нет, — осекла меня Мередит. — Устарел, не понимает.
— Он когда писал? Какими материалами пользовался? Что он мог понимать в Востоке, южных народах, в исламе? — забросали меня.
— И какое высокомерие северянина Европы!
— Южные народы — ленивы, трусливы!.. А арабы и проч.?..
Да, попал Монтескье в атмосферу прав меньшинств!..
Стал я его отбивать — и анализировать текст, выявляя его остроумные отождествления материального — с психическим и духовным.
— Конечно, у него — часть истины. Но мы эту часть как раз и изучаем, и его наблюдения — в помощь. А про «героизм рабства» — у азиатов! Разве не красиво выражено?
— Пусть и красиво, но это не может влиять, раз я не согласна, — маленькая Габриэла тут.
— «Не согласны!» Мало ли с чем! Мы, не учась ничему, — не согласны со всем: можем это поставить барьером всякому усилию понять иное!
— Это верно, Вы правы, — согласилась Габриэла.
Не знаю: от души или испугавшись, что я вдруг такой сердитый профессор обнаружился и не терплю противоречия и могу снизить оценку?.. Потому что под конец ко мне и другая студентка подошла, Дженифер, и, как бы извиняясь за то, что нападать первая стала на Монтескье, сказала: «Нас так учили: подходить ко всему критически».
