Если дело союзников было брошено, то это было дезертирством правящего класса, а не народа или его армии. Германская измена подточила самую верхушку и таким образом разложила великую нацию, которую она никогда бы не могла завоевать.
Расстроив русскую военную машину, Германия послала своих агентов продолжать беспорядок и предупредить восстановление порядка. С русскими она заключила Брест-Литовский мир, распространявший германское завоевание на Восток• Договор большевиков являлся не меньшей опасностью и для Европы, так как подчинял германскому военному влиянию воинственное население в сто восемьдесят миллионов.
Британский экспедиционный отряд в июне 1918 года был направлен в Сибирь, имея целью помочь русскому обществу организовать национальное правительство и восстановить русский фронт: т.?е., сделать Россию способной защищаться от нападений Германии и ослабить немецкие военные силы" на западном фронте, где в это время снова начались удары молотом в стены Парижа. Экспедиция была одобрена всеми партиями и патриотами в Англии, и единственное замечание относилось к тому, что она запоздала. Советская власть, следуя австро-германским директивам, выпустила австрийских и немецких военнопленных, вооружила их и сформировала из них ужасные армии, имевшие двойную задачу, поддержать власть Советов в Москве и распространить герман-
Союзная интервенция в Сибири. (1/а) И
ское господство над беспомощной мирной союзной державой. По указаниям Антанты были организованы анти-болыиевист-ские правительства, которым была обещана безграничная помощь союзников для обратного завоевания территории. Именно на основании этого соглашения адмирал Колчак отбросил германских наемников за Урал и начал ждать у Вятки подхода союзных сил от Архангельска для совместного движения на Петроград. Увы! Он тщетно ждал семь долгих месяцев; союз-нйки не появились! После того как он издержал последнюю унцию своей энергии и был так близок к окончательной победе, мы покинули его на полдороге. Почему?
Угроза для наших армий во Франции исчезла; там перестали, я полагаю, ощущать настоятельную потребность в восстановлении русского фронта, хотя возможность такого восстановления заставила держать расформированные немецкие силы вблизи .русской и украинской границ. Колчак и его доблестный сотоварищ Деникин служили намерениям Антанты. Ленин и Троцкий системой террора и убийств возбудили энтузиазм в одинаково настроенных компатриотах стран Согласия. Эти компатриоты стали шуметь на выборах. Восстановление порядка в России для того, чтобы дать возможность русскому народу установить у себя чистую демократию и избавить его от кошмара необузданной анархии, хотя и признавалось желательным само по себе, тем не менее не было успешным партийным лозунгом ни у одной из западных демократий. Я соглашаюсь со всеми этими вещами; но как же тогда с честью? Или уже ей нет более места в политическом обороте союзных держав?
Таковы некоторые из тех обстоятельств, которые необходимо вспомнить, прежде чем мы окончательно решим покинуть временно тяжко-больного друга. Если бы я был правителем государства, я больше всего просил бы богов избавить меня от двуличных союзников и чересчур осторожных друзей. Если бы я хотел протянуть честную руку помощи катящемуся в пропасть государству или стране, для того ли чтобы вырвать с корнем отвратительную и роковую национальную болезнь или для того, чтобы содействовать принципам права и справедливости, я прежде всего предохранил бы себя от паралича союзнической дипломатии. Один проницательный честный помощник стоит
дюжины могущественных покровителей, главная задача которых состоит в том, чтобы подставлять ножку друг другу.
Если бы мы обсудили вопрос о союзной интервенции прежде, чем вмешаться, я мог бы представить много доводов за то, чтобы нам остаться в стороне. Но мы должны признать, что союзники начали вмешиваться для своих собственных целей, что их военные миссии и отряды действовали в стране больше года, давая за это время различные обещания и принимая на себя обязательства более или менее связывающего характера. Все эти обещания и обязательства не являются неответственными актами подчиненных лиц на местах, но они делались союзными государственными людьми как в парламентах, так и вне их. И в этом отношении наши национальные лидеры не представляют никакого исключения из правила. Я не желаю наполнять мои страницы цитатами, но читатели в состоянии сами найти их и сопоставить их для себя. Они настолько категоричны, что невозможно вообразить, чтобы они делались без ясного понимания их важности и значения для тех слоев русского народа, которые верили этим обязательствам и полагались на нас.
Поэтому не может быть спора о невмешательстве или о вмешательстве; последнее уже давно решено нашими деяниями и словами. Вопрос теперь в том, должны ли мы ретироваться из России, так как, по нашему мнению, следует изменить нашу позицию по отношению к русской проблеме. Совершенно определенно, что наше сегодняшнее решение насчет этого определит и будущие наши отношения с великим народом. Если вы покинете друга в час нужды, вы не можете ожидать, что он особенно позаботится помочь вам, когда сбросит с себя свое недомогание и займет положение, в котором может дать ценную помощь для тех, кто в дни его несчастья облегчили его страдания.
Если наше дезертирство отвратит русский народ от нас, он скоро станет добычей наших недавних врагов; а если это случится, мы можем болтать о Парижском договоре сколько нам будет угодно,-тевтоны с избытком вознаградят себя за все потери.
