Снова опустились и налились малиновым светом графитовые электроды. Раздался грохот, словно в печь неожиданно влетел небесный гром и метался в ней, не находя выхода. Из летки метнулись языки пламени. Пятеро в темных спецовках начали очередную большую плавку.
Фото автора. Ново-Липецкий металлургический завод. 15 февраля 1959 г.Двери к курским сокровищам
Волшебница природа спрятала клад в самом центре России, под курскими и белгородскими полями. Как и положено кладу, долго лежал он заколдованным, а расколдовала его обычная компасная стрелка. Когда пробурили землю, ахнули – клад так клад! Не горшки с золотом, конечно. Глубоко под землей скрывались огромные скопления железной руды. Она и заставила стрелку отклоняться. А на языке ученых всякое отклонение от нормы называется аномалия. Вот так и назвали железный клад: «Курская аномалия». Так и поныне для удобства называют, хотя аномалия давно уже стала не только курской, но и белгородской, и орловской, и брянской…
Запасы руд определяются астрономической цифрой – двадцать миллиардов тонн.
– Это очень много. Это трудно себе представить. Это больше всех европейских запасов, вместе взятых. Это единственное в мире по величине и по качеству руд месторождение! – восторженно говорят ученые.
В документах, принятых XXI съездом партии, четко сказано, сколь огромное значение придается курской руде в семилетке.
В Белгородском совнархозе мне посоветовали поехать в Лебеди: «Там сейчас главное поле битвы». Лебеди – это название степной деревеньки. Теперь ее нет: переехала в другое место. На месте деревенских огородов и улиц сейчас огромная выемка.
Подземная вода. Она заполняет котлован. Вода – страшный враг горняков, но тут люди заставили ее работать. На озеро спущены мощные земснаряды. День и ночь гонят они воду из выемки, а вместе с ней и разрыхленный грунт. Земснаряды перекочевали к другому берегу и учетчик приплыл замерить объем вынутой земли.
– Сколько?
– По центру десять метров до руды осталось! – крикнул он снизу.
Позже в конторе я узнал, что в Лебедях, чтобы добраться до руды, надо сбросить земляное одеяло в 29 миллионов кубометров. Сброшено уже тринадцать. Объем земляных работ больше, чем при строительстве Волго-Дона. Впрочем, все по порядку, потому что Лебеди – это только небольшая часть курской кладовой.
У строителей и горняков «Курской Магнитки» столица – город Губкин. Небольшой пока городок. Добротные дома для рабочих, красавец Дворец культуры, кинотеатры, магазины, школы. Новый институт только что поселился на окраинной улице. Каток, неоновые огни по вечерам…
В этом городе я встретился с главным геологом комбината «КМАруда» Сергеем Федоровичем Борисовым.
У себя в кабинете Сергей Федорович развернул карту.
Карта – в радужном узоре. Словно сказочная птица летела из донских степей и на курских и белгородских землях потеряла свой пышный хвост. Группками лежат на карте оранжевые «перья». Это знаки: под землей – железо.
– Вот эта линия, – поясняет геолог, – Михайловское месторождение. Руда неглубоко. Ее и решили брать в первую очередь открытым способом. Так быстрее и дешевле.
А вот целый пучок красных линий у Белгорода – Яковлевский бассейн. Затрудняюсь найти нужные слова для характеристики. Словом, на сто семилеток хватит. И руда – обогащать не надо, прямо хоть в мартены.
…Сергей Федорович продолжает говорить. Я едва успеваю записывать названия деревень и поселков, возле которых обнаружили залежи.
Лебединское, Южно-Коробковское месторождения, Стойлинское, Гостищевское, Погромецкое. И еще, и еще…
Нынче картина освоения «кладовой» выглядит так: кое-где еще по холмам бродят охотники в поисках степной дичи и виднеются буровые вышки геологов. На других месторождениях строятся рабочие поселки, подъездные пути, завозятся строительные материалы и машины – это плацдарм для штурма. А на Лебединском, Михайловском, Южно-Коробковском месторождениях работы идут вовсю. Эти рудники – первенцы семилетки. Они дадут руду уже в этом году.
Вернемся, однако, к Лебедям. Я не бывал на войне, но именно так вот, наверное, выглядит панорама боя. Рев моторов, горы вздыбленной земли, дым по холмам.
Работы ведутся в три «этажа». Верхний пласт земли смывают гидромониторщики, на следующей, нижней, ступени – экскаваторы, еще ниже – землесосы. Но, оказывается, глубоко под землей есть еще один, невидимый, четвертый «этаж», пожалуй, самый тяжелый, самый трудоемкий. Под рудным пластом проходчики делают кольцеобразный ход. Из этого гигантского водосборника подземная вода, неминуемо затопившая бы рудник, по двум шахтам будет выкачиваться наверх.
Вода – самый крепкий замок на дверях, охраняющих железный клад. Но и кроме этого много проблем надо решить, чтобы взять все богатства земли. Строители не дожидаются ученых, а тут же, на месте, решают трудные задачи. На войне это называется разведка боем. Строители же скромно говорят: «Пробуем, время-то не ждет».
Время не ждет. Это, видно, первая заповедь на стройке.
В первый же день меня окликнул чумазый, с желтым чубом под шапкой экскаваторщик.
– Корреспондент?
– Да…
– Вот засеките, сколько буду ждать очередную машину. За день битых два-три часа простаиваем… Непременно напишите: «Не хватает в Лебедях «язов».
В конторе меня окружили молодые инженеры, геологи – и тоже о машинах.
– Жалобу на вас напишем, если не упомянете в газете. Мы недавно на собрании комсомольскую клятву дали: разбиться, а двести тысяч тонн руды в этом году дать. Выполним! Вот только бы машины…
Потом я встретил секретаря комитета Женю Ильинского. Высокий, худощавый, с умными глазами парень. Пришел на рудник два года назад. С тех пор, когда всплывает «узкое место» на стройке, собираются инженеры: «Кого поставим?» – «Евгения Михайловича целесообразно». И шел Женя засучив рукава на трудное место и работал так, что и в другой раз, если нужен был дельный человек, опять говорили: «Евгения Михайловича целесообразно». И теперь вот, не надеясь шибко на автотранспорт, решили в карьер железную дорогу проложить. Трудное дело. «Евгений Михайлович, как смотрите, если вас?..» – «Да ведь я не железнодорожник». – «Справитесь. Организатор нужен».
И вот сейчас Женя говорит, сколько тысяч костылей еще добыть надо, сколько шпал оказались гнилыми, кому из ребят новую спецовку надо дать, кому премию, а кого уволить. И чувствуется: будет дорога, в срок будет.
…Обособленной жизнью на стройке живет «морская эскадра», как в шутку прозвали тут два земснаряда. Земснаряды оказались самыми производительными машинами, хотя до этого многие сомневались: «Как могут эти «водоплавающие» работать в степи?!»
