— Никаких. Но я абсолютно убежден…
Генерал Фуа жестом прервал юношу и сел в кресло за свой внушительных размеров стол. Пододвинул юноше бумагу и перо.
— Напиши свой адрес. Я должен некоторое время подумать.
Юноша взял в руки перо, молниеносно что-то начертать на бумаге.
Когда генерал поднес листок глазам, на лице его появилось выражение удивления. И даже восторга.
— У вас прекрасный почерк! Это выход.
Почерк юноши и впрямь был превосходен. Изящные завитушки и элегантные хвосты, которым позавидует любой грамотный просвещенный человек. И писал юноша быстро, стремительно. Без ошибок и помарок. Будто скакал галопом на лихом скакуне.
Уже через два дня он служил в канцелярии герцога Орлеанского, штаб-квартира которого располагалась в Пале-Рояле, знаменитым своим театром Комеди-Франсез. Словно сама Судьба незаметно подталкивала юношу в спину к театру, к театру…
Разумеется, все свободные вечера юноша пропадал в театре. Аплодисменты слышались ему постоянно. Он был абсолютно убежден, очень скоро эти волшебные, завораживающие звуки восторга и одобрения будут звучать и в его честь.
И рукоплескания будут сопровождать его всю жизнь.
…Мерный топот копыт, фырканье каурой лошадки, да кусок голубого неба в дырке полога шаткой повозки…
Сознание то возвращалось к Александру, то покидало его… Постоянно вертелась в голове одна мысль:
«Жаль, не идет дождь!». Почему-то именно унылый, промозглый, осенний дождь, в восприятии Александра, должен был наиболее ярко иллюстрировать его нынешнее положение. Голубое небо над головой его только раздражало. Дюма и в этой ситуации воспринимал жизнь, как некий театральный спектакль.
— Алекс! Мальчик мой! Ты жив, жив…
Получив в подарок от отца первое в своей жизни ружье, (настоящее, двуствольное!), мальчик тут же ринулся на охоту. Лазил по болотам, оврагам. Блуждал по дремучим лесам в поисках добычи.
Пропадал четверо суток. Мать чуть с ума не сошла.
И вот теперь он стоял посреди комнаты. Истерзанный, исхудавший, в изодранной одежде искусанный комарами, но с добычей. В обеих руках он держал по паре фазанов и уток.
— Алекс! Мальчик мой! Наконец-то ты вернулся!
…Мерно топает каурая кобылка, вздрагивает и подпрыгивает на ухабах шаткая, скрипучая повозка.
Сквозь пелену головной боли возникают картины…
Маленькая уютная квартира на окраине Парижа. На окнах герань. Поздняя ночь. Тусклая свеча то ярко вспыхивает, то вот-вот погаснет. В ее свете видна стоящая в углу комнаты колыбель. И сидящая возле нее миловидная женщина.
За столом сидит Александр, стремительно пишет. Страницы, одна за другой, будто белые голуби, вылетают из-под его пера.
Наконец он, прикрыв глаза, откидывается на спинку стула.
— Катрина! Помассируйте мне голову! Мысли застаиваются.
Миловидная, белокурая женщина послушно встает, осторожно отходит от колыбели и подходит к Александру. Встает за его спиной. Ее пальцы быстро и привычно бегают по волосам. От макушки к вискам, от макушки к вискам…
— Алекс! У вас волосы редеют! — обрадовано хихикает Катрина. — Скоро лысина появится!
Она с первого дня знакомства мечтает об этом. Ведь она старше Александра на целых восемь лет.
— Лысина украшает! Придает мужчине мужественности! — твердо говорит Александр, хотя и сам не верит в эту мудрость.
Прикрыв глаза, он несколько минут отдыхает, до конца ночи еще надо написать восемь страниц драмы для театра. И успеть прочесть две массивные книги. Генерал Фуа собственноручно составил для него список авторов, прочесть которых необходимо каждому молодому человеку. Тем более, если он собирается посвятить жизнь такому неблагодарному ремеслу, как писательство.
В огромном списке — Эсхил и Шиллер, Платон и Мольер, Вальтер Скотт и Байрон. И еще множество других великих писателей. О существовании большинства из них Александр даже не подозревал.
Привычно бегают пальцы Катрины по волосам. От макушки к вискам, от макушки к вискам…
Мерно и уныло покачивается шаткая повозка…
Вправо-влево, вправо-влево…
Унылый цокот копыт и набегающая волнами головная боль…
— Вы дерзки и самоуверенны! Ваша пьеса слишком далека от совершенства!
Ведущая актриса Комеди-Франсез мадемуазель Марс взволнованно ходила по своей гримерной. Перед ней посреди комнаты стоял красивый, молодой, начинающий драматург. Его пьесу «Кристина» она только что на Совете театра забраковала. В пух и прах.
— Я писал «Кристину» исключительно для вас! Долгими ночами, создавая свой шедевр…
— Шедевр!? Вы наглы и несносны!
— …перед моими глазами стояли только вы! Я думал о вас, я мечтал о вас! Вы — моя «Кристина»!
Мадемуазель Марс плюхнулась в одно и кресел, несколько секунд жестким, оценивающим взглядом рассматривала молодого драматурга.
Дюма смотрел на нее с восторгом и обожанием.
— Вы дерзки и самоуверенны! И дурно воспитаны!
— Ничего подобного! Внутри я застенчив, робок и целомудренен!
Не выдержав, мадемуазель Марс звонко расхохоталась.
— Очевидно, это настолько глубоко спрятано внутри, что…
— Вот-вот! — кивал головой автор. — Так же смеется и она, она «Кристина». Дайте время переубедить вас! Всего несколько минут!
Мадемуазель Марс опять несколько некоторое время молчала. Прищурившись, рассматривала молодого автора. Она явно походила на изящную кошку, которая решала: сейчас слопать наглую мышь или еще некоторое время поиграть с ней.
Наконец, глубоко вздохнув, она сдержанно кивнула.
— Приходите сегодня вечером. Знаете, где я живу?
— Ваш дом знает весь Париж! — пылко воскликнул начинающий драматург. И многозначительно добавил. — Клянусь небесами…
— Только не дарите букетов! — поставила условие мадемуазель Марс. — Я устала от назойливых поклонников с их вечными букетами.
Поздним вечером Александр Дюма посетил актрису мадемуазель Марс. Разумеется, он ослушался. Преподнес огромный букет. Размеры того букета еще долго были предметом обсуждения всего Парижа.
Оба оказались в выигрыше. Александр Дюма получил премьеру в театре Комеди-Франсез. Мадемуазель Марс главную роль в спектакле по его пьесе. И заодно пылкого любовника.
…Наконец повозка остановилась. Послышались чьи-то шаги, полог откинулся. Прищурившись, Александр увидел уже знакомые физиономии подлой парочки, Маркеля и Жийопа.
Пока похитители вытаскивали Александра из повозки и с немалыми трудами несли куда-то, краем глаза он успел разглядеть. Повозка остановилась во дворе полуразрушенного замка. Явно вблизи деревни. Где-то вдалеке слышался лай собак и мычание коровы.
