В 2007 году российские газеты, радио и телевидение наводнили сообщения о сенсационном заявлении некоего «ветерана морского спецназа» Эдуарда Кольцова. Он во всеуслышание заявил, что сам убил Крэбба, когда тот устанавливал магнитную мину под корпус крейсера «Орджоникидзе», чем спас руководителей страны от верной гибели. Кольцов во время телеинтервью охотно демонстрировал нож, которым перерезал горло английскому диверсанту, и орден Красной Звезды, которым затем был якобы тайно награжден. Никаких иных свидетельств, — утверждал Кольцов, — к сожалению, не сохранилось. Сгорели при пожаре дома.
Российские газеты запестрели громкими заголовками: «Главный секрет “холодной войны” раскрыт», «Тайны гибели “человека-лягушки”, легендарного разведчика Лайонелла Крэбба больше не существует», «Боевой пловец Эдуард Кольцов спас советских руководителей от гибели». Мировая паутина оказалась переполнена материалами о нем. Англичане были в шоке и отказывались верить столь беспардонной фальсификации фактов.
Несмотря на обвинения Кольцова в том, что британский подводник готовил диверсию против советских руководителей, официальный Лондон не стал никак реагировать на абсурдные обвинения в свой адрес. Россияне же поверили всему и сразу.
Правда, ни министерство обороны, ни МИД, ни Федеральная служба безопасности, — никто официальную позицию российских властей по этому вопросу так и не озвучил.
Начатая в 2007 году каналом РенТВ пропагандистская кампания Эдуарда Кольцова, к сожалению, была продолжена в 2009 году новым фильмом, который выпустил в свет уже государственный телеканал «Россия». Картина называлась «Бомба для Хрущева». Боец «барракуды» вновь выступил в ней с рассказом о своем «подвиге».
Пришлось вмешаться в дело автору этих строк. В итоге на свет появилась книга «Линия смерти. Провал операции “Кларет”», в которой на основе архивных материалов и документальных свидетельств реальных, а не выдуманных участников событий впервые была рассказана правда о гибели коммандэра Крэбба. Что же до истории самозванца Кольцова, то вся она оказалась сфальсифицированной от начала до конца. Как говорится, «дурной пример заразителен».
От коллег Иванова по работе в военной разведке, точнее говоря, лишь от тех из них, кто не слишком симпатизировал отставному капитану 1-го ранга, мне не раз приходилось выслушивать суждения по поводу того, что офицер ГРУ не должен заниматься вопросами, не относящимися к его непосредственной сфере интересов.
— Иванов был командирован в Лондон на должность помощника военно-морского атташе, — убеждал меня один из бывших сотрудников ГРУ. — Как человек военный и подчиняющийся Уставу, он был обязан заниматься своим делом, а не лезть в политику. — Не по рангу ему было влезать в скандалы высшего общества и собирать компромат на сильных мира сего. Флотом британским надо было увлекаться, а не девушками по вызову.
Что ж, сколько людей — столько и мнений. Следующая история, о которой пойдет речь в этой главе, лишь добавит аргументов откровенным противникам Иванова. Он снова будет заниматься «не своим делом» и доведет его до конца.
Иванов получит от сэра Колина Кута, редактора «Дейли телеграф» еще один подарок. Как он узнает позже, эта услуга сэра Колина будет высоко оценена советским правительством. Но награду за нее получит, естественно, не редактор «Дейли телеграф» и даже не Евгений Иванов, а высшее руководство ГРУ.
Эта услуга, собственно, заключалась всего лишь в краткой информации, переданной сэром Колином Иванову почти невзначай в разговоре за обедом. Цена ее оказалась неожиданно высокой — несколько десятков миллионов золотом.
В тот день Евгений Иванов и Колин Кут сидели в «Гаррик клубе», куда советский военный дипломат был приглашен на партию в бридж. После игры за чашкой кофе сэр Колин философствовал об английской системе власти.
— Имейте в виду, Юджин, — говорил он, — у нас, британцев, самая скрытая система правления в мире.
— Чего же в ней скрытого?
— Вы знаете, зачем мы, скажем, изобрели «Гаррик клуб»? — продолжал сэр Колин.
— Зачем?
— Мы, британцы, изобрели систему джентльменских клубов для внедрения в стране потайного механизма власти.
— Ну, это уж слишком, — не поверил Иванов.
— Вот уж ничуть, — тут же парировал сэр Колин. — Слушайте, и вам все станет ясно. К примеру, кто-то подходит ко мне в клубе и говорит: «Как насчет назначения председателем такого-то?» А я отвечаю: «М-м-м, пожалуй. Почему бы нет». «Спасибо, дружище, — кивнет он на прощание и добавит: — Это все, что я хотел узнать».
Иванов рассмеялся.
— Теперь понятно? — спросил сэр Колин и назидательно добавил: — Вряд ли можно придумать более благовидное прикрытие для отсеивания элиты общества, чем лондонские клубы, каждый из которых вправе сам определять условия для членства в нем. Впрочем, вы, коммунисты, конечно, против любой элиты.
Разговор за чашкой кофе в «Гаррике» постепенно переключился на дела газетные.
— Мне тут недавно пожаловался управляющий Английским банком, — заметил Кут. — Говорит: «Не думайте, сэр Колин, что я беру на себя смелость указывать вам, что публиковать в вашей газете или каким должен быть тон ваших комментариев, но легкомысленная сенсационность, с которой пресса расписывает очередной приступ валютной лихорадки, наносит немалый урон финансовым интересам Великобритании». Представляете, Юджин, до чего дело дошло, если английские банкиры жалуются на свободу прессы?
Собеседники согласились, что британская экономика пребывает в плачевном состоянии. Сэр Колин начал говорить об очередных неприятностях в английском казначействе. Иванов же делал вид, что с интересом слушает. Хотя это была не совсем его тема.
Оказалось, что шеф «Дейли телеграф», помимо чисто редакторских хлопот, не чурался и забот большого бизнеса. Общался с деловыми людьми, играл на бирже, сначала на понижение — и тогда скупал акции, затем на повышение — и тогда с доходом продавал их. Словом, Кут щедро делился с Евгением Михайловичем секретами того, как можно разбогатеть при капитализме.
Иванова же все эти предпринимательские хитрости сэра Колина не очень волновали, но он его не прерывал, терпеливо ожидая конца откровений, чтобы немного погодя выбрать удобную минуту и спокойно перевести разговор на обсуждение более близких ему военно-политических вопросов.
Иванов наконец-таки дождался этой минуты после следующей фразы сэра Колина:
— Дела плохи, Юджин. Это я знаю точно. Дней через пять, максимум через неделю, казначейству придется существенно изменить курс фунта к доллару. Речь идет о девальвации до максимально допустимой планки, друг мой.
