они рассчитывали найти себе крышу над головой именно в Первопрестольной. Небывалый приток рабочей силы поступал в Москву по железной дороге, буквально опутавшей город своими сетями. Чего же удивляться — одних вокзалов в Белокаменной было девять, к увеличению их числа непосредственное отношение имел и герой нашей книги — Алексей Щусев, давно задумавшийся над необходимостью коренной перестройки Москвы.
В результате перенаселения и бурного роста производства строительная политика в Москве приобрела хаотичный характер: в центре на месте дворянских усадеб как грибы после дождя вырастали доходные дома — небоскребы той эпохи, а на захолустных когда-то окраинах возводились фабрики и заводы. Большая часть прибывшего трудоспособного населения существовала в подвалах и бараках.
Уже создавая свой Казанский вокзал, Щусев ясно увидел, что старая Москва задыхается от недостатка современных дорог и магистралей — главных транспортных артерий, способствовавших полноценной жизни города. Тупиковым казался ему и такой путь развития, который предусматривал уничтожение ценной исторической застройки и возведение на ее месте новых кварталов и проспектов. Для Щусева, начавшего свою профессиональную деятельность с глубокого изучения памятников древности, это было неприемлемо.
План А. В. Щусева «Новая Москва».
Район от Дворца труда до Каменного моста. 1924 г.
Вот почему с таким энтузиазмом взялся зодчий за работу над планом «Новая Москва» в 1918 году. Создавая план реконструкции Москвы вместе со своими помощниками, Щусев поставил себе целью решить ряд насущных городских проблем, копившихся десятилетиями:
сохранение исторически сложившейся планировки города;
преодоление последствий беспорядочной застройки, ставшей следствием активного роста Москвы в предшествующие периоды;
озеленение Москвы и решение давно назревшего вопроса оздоровления московской экологии;
обеспечение возможностей дальнейшего развития Москвы на долгие годы.
Как видим, спустя почти 100 лет проблемы у Москвы остались те же. Но в то время Щусев ощутил уверенность, что, предложив комплексное решение перечисленных проблем в условиях открывшейся и существовавшей некоторое время свободы творчества, он сможет превратить Москву в современную европейскую столицу.
Общий архитектурный девиз реконструкции Москвы Щусев обозначил следующим образом: «Красота в простоте и величии для монументов и в теплоте и уюте для жилья» [97].
Зодчий мечтает, планы его дерзновенны. Он хочет превратить старую, рвущуюся из своих вековых оков-колец Москву в процветающий город. Причем в буквальном смысле. Процветающий — это значит цветущий, стало быть, нужно то, что будет цвести, а именно — сады и рощи, парки и леса. Отсюда и главная идея «Новой Москвы» — огромный город-сад.
Архитектурная концепция «города-сада» была весьма популярна в те годы: аналогичный план «Большой Петроград» разрабатывался и в бывшей столице Российской империи. А уже в 1918 году в Москве началась разработка пригородов-садов — в Марьиной Роще, в Сокольниках, на Воробьевых горах, в Рублеве, в Люблине… Цель была поставлена такая — как можно быстрее разгрузить, разуплотнить Москву, переселив в создающиеся вокруг нее городки-спутники рабочий класс с семьями. Это было довольно прогрессивное начинание.
В эти годы и Щусев, и его соратники идут в ногу с мировой архитектурой — Европа не позволяет им сбавлять темпы в поисках новых путей планировки городов. В Великобритании даже существует движение в поддержку «города-сада», основывающееся на градостроительной концепции социолога Эбен изера Говарда, сформулированной им в книге «Города-сады будущего» в 1898 году.
Суть концепции такова — современный город съедает себя изнутри, на дорогах — транспортный коллапс, по обочинам — хаотичная застройка, а еще неконтролируемый рост промышленности, антисанитария и т. п. Поэтому население должно расселяться в сельской местности в небольших городках численностью не более тридцати двух тысяч жителей. Городки тесно связаны между собой железной дорогой и объединяются в более крупные созвездия, население которых не должно превышать четверть миллиона человек (иначе вновь начнется перенаселение).
Сам круглый по форме город-сад своей планировкой очень напоминает Москву: городская территория также расходится от центра кругами. Но в центре находится не привычное нам сосредоточение органов власти, а… парк, окруженный общественными зданиями (больницы, музеи, магазины) и жилыми малоэтажными кварталами. Что же касается промышленных предприятий, на которых трудятся жители города, то им место отведено на периферии. В случае роста числа жителей в таком городе-саде они плавно переселяются в новый город-сад, возникающий в удобной транспортной доступности от старого. И так далее… А как результат применения такой схемы — рост качества жизни населения и сохранение экологии.
Разумеется, Щусев не намеревался превратить всю Москву в огромную деревню, но мечтал создать город «живописный» и «жизненный», светлый и солнечный.
«Забытой оказалась наша старушка Москва с ее дивным Кремлем и чудной схемой старого кольцевого плана. Если бы Москва в забытьи консервировалась, это было бы даже хорошо, мы имели бы вторую Венецию без воды, но Москва — промышленный центр России — все-таки строилась и воспринимала по-своему европеизм, а потому дошла она до нашего времени в скверном и испорченном издании. Наконец, настал черед мечтать и для Москвы. А Москва, если начнет мечтать, то эти мечты будут «вовсю», хотя бы они пока что и оставались лишь на бумаге», — писал зодчий в 1924 году в журнале «Красная Нива».
Создавая план «Новая Москва», архитектор позволял себе фантазировать — какой станет советская столица через четверть века:
«Итак, взглянем на Москву с высоты аэроплана в 1950 году, бросим взгляд свой, начиная от центра, во все стороны, как бы с высоты гигантской башни. Прямо перед нами изысканным узором строений, стен и башен сверкает хорошо знакомый нам Кремль, наша гордость».
Тот самый Кремль, что когда-то Щусев защищал от некачественной реставрации, теперь является музеем и ядром его «Новой Москвы»: «Собор Василия Блаженного высится над уступчатым, идущим к Москворецкому мосту бульваром, начинающим от реки Красную площадь, где у стены высятся ступени гранитного амфитеатра, в центре которого массивный пьедестал с гробницей В. И. Ленина».
А ведь в 1930-е годы собор Василия Блаженного мог пасть под напором уже другой, нешусевской реконструкции Москвы. Но сам Алексей Викторович был горячим сторонником сохранения этого выдающегося памятника русской архитектуры, как и других, собственно. На сохранившемся плане 1923 года Кремль и Китай-город включены Щусевым в единую охранную зону под названием «Золотой город», что означает уникальную ценность входящего в него архитектурного наследия. Бережно обращается зодчий в своем плане с храмами и погостами, сохранив их и превратив в парки и сады.
«В противовес Москве живой с садами и бульварами, центр Москвы монументален и строг. Старина сквозит ярким ажуром исторического прошлого, углубляя значение великого центра Республики. По кольцам бульваров, обработанных
