Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

– Вы разговаривали о деле «Эль-Аль»?

– Они думают, что Моссад способен на такие штучки, точно, как ты говорил.

– Они правы.

– Ты хочешь сказать, что мы сделали это? Это меня поразило.

– Я так не утверждал. Я только сказал, что мы способны на это и уже делали такие трюки в прошлом.

Эфраим задавал мне вопросы с полным ртом. Он был, в общем, воспитанным человеком, но правила хорошего тона за столом не соблюдал. Я решил подождать с ответами, чтобы успеть спокойно поесть.

Утолив голод, он узнал все, что произошло в посольстве. Кофе уже остыл, и у меня снова не было сигарет.

– Сначала принеси сигарет, а потом мы поговорим о том большом задании, о котором я тебе рассказывал, – сказал Эфраим.

Я пошел к двери. Он крикнул мне в спину: – Ты классно проделал работу, Вик! Даже если это тебе доставило удовольствие, чего не должно было быть, ты сделал свое дело здорово.

Значит, он заметил, что это мне понравилось, а я думал, что перехитрил его. Я купил два больших блока сигарет и поспешил назад. Итак, теперь наступает ОНО, последнее задание, которое должно закончить это состояние забвения, в котором я находился в подвешенном состоянии в качестве подручного бунтовщиков.

Я вовремя замолчал, чтобы не возбудить в себе снова чувство сомнения. Не то, чтобы у меня совсем не оставалось сомнений, но в этот момент у меня просто не было большого выбора. Если Эфраим хотел меня надуть, то теперь, после того, что я сделал, у него была для этого прекрасная возможность.

Когда я вернулся, настроение Эфраима изменилось. В первый раз я видел его таким. Раньше он всегда казался мне человеком непоколебимой самоуверенности. Теперь он был совсем другим, беспокойным, неуверенным.

– Что с тобой? Куда ты подевал свою спокойную кровь? Я попытался выдавить что-то из него. Казалось, в этот момент не было повода ему быть недовольным. В этой ситуации у него на это не было права; это было только моей привилегией.

– Я думаю только о следующем шаге. Тут так много нерешенных вопросов. Я думаю, мы это дело немного отсрочим.

– Что ты сказал? Что это означает для моего графика?

– Только маленькая отсрочка, неделя, может, дней десять. В его голосе послышалось легкое сомнение. Возможно, он хотел меня проверить. Может, он надеялся, что я так спешу покончить с заданием, что пойду на любой риск, лишь бы все наконец-то закончилось. Потом он мог бы сказать, что он-то хотел отсрочить выполнение задания и только поддался мне, ведь я хотел выполнить его побыстрее. В конце концов, нас учили в одной школе, и даже если я в сравнении с ним был новичком, мыслили мы почти одинаково.

– Нет. Я был настроен решительно. Я мог играть в ту же игру, что и он, если это была игра. – Мы делаем это сейчас, что бы это не было, иначе я ухожу.

– Подожди, Вик. Он выглядел очень серьезным. – Это не так просто. То, что мы должны сделать, лишь часть большого плана. Как только начинаешь решать проблему, которой вовсе не существует, тебя сразу заподозрят в двойной игре, если это всплывает на поверхность. И этого не должно случиться в том месте, куда ты должен будешь пойти.

– Будет лучше, если ты станешь выражать свои мысли несколько точнее, иначе скоро ты сможешь разговаривать только со стеной.

– Ну, это мы делаем уже в течение тысячелетий, – усмехнулся он.

– И нам это принесло очень много добра, – усмехнулся я ему в ответ.

– Давай прогуляемся.

Его предложение меня ошеломило. Раньше он никогда не хотел появляться со мной на людях – и на это была важная причина. Но мне не положено было задавать вопросы, он был хозяином положения, кроме того, уже стемнело.

– Куда мы пойдем?

– Мы просто немного прогуляемся. Выходи первым, я тебя догоню.

Через пару минут он нагнал меня. Мы прошли вдоль линии метро и вошли в маленький грязный притон, где уселись в уголке, который был хорошо прикрыт от других посетителей вешалкой, завешанной одеждой.

– Шабтаю и его команде «Метсада» удалось сорвать иорданскую мирную инициативу и связать Пересу руки. Его сделали идиотом; еще долго никто не захочет связываться с этим делом.

– Это я и без тебя знал из газет.

– До этой точки все еще можно было назвать честной игрой. Некоторые люди думают, что мы должны заключить мир с палестинцами, а другие считают, что мы должны дать им пинка под зад, но что делают правые, чтобы достичь своей цели? Как ты знаешь, всех людей, которые хотят мира, клеймят как предателей, в то время как всех тех, кто имеет противоположные взгляды, представляют патриотами.

– Ну, у тебя много друзей в прессе. Если у тебя есть проблемы с имиджем, почему ты не воспользуешься их услугами?

– Мы так и делаем, но этого недостаточно в отношении того, что они сейчас намереваются совершить.

Официантка в грязном фартуке приняла наш заказ, жуя резинку. Мы подождали, пока она принесла нам кофе и подала заказанный яблочный пирог. Во время этой процедуры она успевала болтать с кем-то в глубине зала и на прощанье подарила нам натянутую улыбку.

Я зажег сигарету и в ожидании взглянул на Эфраима. Он говорил тихо, так что мне пришлось наклониться к нему.

– Они хотят форсировать осуществление своей идейки «Иордания – это Палестина»[32].

Они получили для этого политическую поддержку и заключили союз с правыми радикалами, который должен обеспечить их мощной поддержкой из диаспоры, прежде всего из США.

– Но эта идея существует уже довольно долго. Я думаю, в Кнессете об этом дискутировали долго и шумно. Что здесь особенного? При чем здесь мы?

– Пока вопрос решался на политическом уровне, все было в порядке, но сейчас в это дерьмо бросается, сломя голову, Моссад. Они там решили, что пришло время дестабилизировать Иорданию до состояния тотальной анархии.

– Дестабилизировать? Как?

– Они хотят наводнить страну кучами фальшивых денег, что приведет к недоверию на рынке, будут вооружать религиозных фундаменталистов, вроде «Хамас» и «Братьев-мусульман», чтобы добиться развала. Они планируют убить ведущих лиц страны, которые символизируют стабильность, спровоцировать студенческие беспорядки в университетах, чтобы вынудить правительство пойти на жесткие меры, что нанесет ущерб его популярности. Ты знаешь, о чем я говорю.

– И что я при этом должен сделать?

– Я хочу, что бы ты рассказал об этом иорданцам. Пусть они примут контрмеры, пока ситуация не выйдет из-под контроля. Я знаю, что Моссад планирует то же против Египта, чтобы доказать, что мирный договор с арабским государством не стоит бумаги, на которой он написан. Но я участвую в разработке этого плана и у нас еще есть время, прежде чем они приступят к его осуществлению.