Из письма Тициану Табидзе, 20 марта 1925 года: «Грузия меня очаровала. Как только выпью накопившийся для меня воздух в Москве и Питере — тут же качу к Вам, увидеть и обнять Вас. В эту весну в Тифлисе, вероятно, будет целый съезд москвичей. Собирается Качалов, Пильняк, Толстая и Вс. Иванов. Бабель приедет раньше. Уложите его в доску. Парень он очень хороший и стоит гостеприимства. Спроси Паоло, какое нужно мне купить ружье по кабанам. Пусть напишет № (…)
Похождения наши здесь уже известны вплоть до того, как варили кепи Паоло в хаши!»
Разгром грузинской литературы начался с литературного объединения «Голубые роги», где был душевно принят Есенин, где нашел искренних друзей и единомышленников.
«Группировка» грузинских поэтов возникла в 1916 году и просуществовала до 1930 года. Группировка «Голубые роги» была формалистической, декадентской. Мистика, бегство от действительности ее приверженцев сочетались с богемой. После утверждения советской власти в Грузии (1921 г.) эта группировка переживала кризис. Лучшие представители «голубороговцев», с которыми дружил Есенин, будучи в Тифлисе, преодолев ошибки, стали впоследствии выдающимися поэтами Советской Грузии: Паоло Яшвили, Тициан Табидзе, Галактион Табидзе — читаем в комментарии к изданию 1955 года под редакцией К. Зелинского. Последний «умолчал», что выдающимися они стали посмертно. Паоло Яшвили застрелился в 1937 г. (по др. источникам расстрелян). Тициан Табидзе репрессирован, погиб в 1937 г. Галактион Табидзе покончил жизнь самоубийством в 1959 г.
Теперь эти поэты — гордость грузинской литературы.
Между тем «А. Дункан оповестила французскую и немецкую желтую прессу о новом этапе в карьере поэта: «Сергей, — сообщает она, — теперь на Кавказе, занимается бандитизмом. Он пишет поэму о бандитах и, для лучшего изучения вопроса, стал во главе шайки разбойников. Он пишет, что пока все идет очень хорошо». (И. Аксенов. Автобиографические опыты А. Дункан.)
Есенин в письме Г. Бениславской 11 декабря 1925 года: «Читали ли Вы, что пишет обо мне Дункан за границей?»
Несомненно, эта информация имела прямое отношение к сфабрикованному заговору и, должно быть, подлила масла в огонь.
Откуда, из каких источников пошла версия об участии Есенина в заговоре? Придумано это для вящей убедительности виновности Есенина перед советской властью или действительно существовал заговор?
Протоколы допросов Ганина, Орешина, Приблудного и других, когда осужденные под пытками подписывали все, что от них требовали палачи, не могут восприниматься за достоверные источники. Но вот некоторые факты, совпадающие во времени, наводят на размышление.
При переходе границы 18 августа 1924 года ОГПУ был арестован Борис Савинков. 13 октября 1924 года была опубликована его статья в газете «Правда» «Почему я принял советскую власть», как отказ от ведения дальнейшей борьбы с большевиками. А 7 мая 1925 года Савинков выбросился из окна 4-го этажа. (Существует версия и о том, что выбросили.)
Если все так, как написал Борис Савинков и напечатала «Правда», то как понять дошедшую до нас из архивов информацию, будто бы перед Военной Коллегией Верховного Суда СССР Борис Савинков в назидание потомкам сказал: «Не мы, русские, подняли руку на Ленина, а еврейка Каплан; не мы, русские, убили Урицкого, а еврей Канегиссер. Не следует забывать об этом. Вечная слава им!» Последняя строка, естественно, в печати не появлялась.
Канегиссер был другом Есенина, а другой друг Есенина, Алексей Ганин, был арестован в Москве в эти же дни августа, когда арестовали Б. Савинкова. Вместе с Алексеем Ганиным было арестовано двенадцать человек по делу «Ордена русских фашистов», и шестеро из них вскоре будут расстреляны на Лубянке.
Понятие фашизм в те времена было синонимом понятия национализм и патриотизм. Случайно ли это совпадение или была здесь какая-то связь?
Случайно ли совпадение, что в те дни, как арестовали Алексея Ганина, Савинкова, Есенин уехал на Кавказ? Или посоветовали убраться подальше? Есть косвенное свидетельство того, что Сталин дал этот совет Есенину и Пастернаку. Восстание меньшевиков в Грузии датируется 28 августа 1924 года (спустя 10 дней после ареста Савинкова). Было оно или придумано для последующей расправы с Центральным Комитетом компартии Грузии?
Случайно или нет, что Есенин вторично уезжает на Кавказ, когда А. Ганину вынесли приговор, а накануне вызывали его в ЧК ГПУ именно по делу А. Ганина? На эти вопросы пока нет ответов.
Много лет спустя, в 1976 г., художник Мансуров напишет в письме госпоже Синьорелли, что Есенина вызвали в ЧК ОГПУ и спросили: государственный преступник Алексей Ганин называет себя поэтом и другом Есенина, что вы на это скажете? Есенин якобы ответил: как друг он — ничего, как поэт — говенный. А вечером здорово напился. (Об этом пишут Бениславская и Анна Берзинь.) Видно, уже тогда понимал, что потерял еще одного друга.
27 марта 1925 года Есенин уехал в Баку. Алексей Ганин и пятеро его «подельников» 30 марта 1925 года были расстреляны.
Непонятны и потому, можно сказать, загадочны взаимоотношения Есенина и Чагина, редактора газеты «Бакинский рабочий». В феврале 1924 года где-то познакомились, быстро сблизились. Знакомство также быстро переросло в сердечную дружбу. Как в родную семью ездил Есенин в Баку, охотно печатался в его газете, посвящал Чагину стихи. И вдруг без видимой причины Есенин срывается с места, возвращается в Москву и снимает посвящения со стихов. Однако на их отношениях, на их дружбе это вроде бы совсем не отразилось. Есенин по-прежнему продолжает встречаться с Чагиным и печататься у него. Сохранилась переписка, но из переписки мало что можно извлечь. А воспоминания Чагина, написанные через сорок лет, состоят в основном из общих фраз, какие звучат в юбилейные дни. с полным основанием можно 1 предполагать, что их сближению мог способствовать Сергей Миронович Киров. Петр Иванович Чагин (Болдовкин) — партийный работник, ближайший помощник С.М. Кирова, секретарь ЦК компартии Азербайджана и редактор газеты «Бакинский рабочий». Он с готовностью принял от Кирова наказ «создать» для Есенина «иллюзию Персии в Баку». А кто, спрашивается, поручил Сергею Мироновичу распоряжаться судьбой Есенина? Вопрос риторический.
«Продолжим шефство над ним в Ленинграде». Но, к величайшему сожалению и горю, не довелось С.М. Кирову продолжить шефство над Сергеем Есениным. По сути дела весь смысл шефства над Есениным заключается в словах: «Продлить животворное влияние партии на поэта и на его творчество».
