Как это часто происходит в трилогии, действие перемещается в редакцию журнала «Миллениум». Интересно отметить, насколько органично эти фрагменты вписываются в контекст романа: авторская фантазия необходима главным образом для создания неординарных ветвей сюжета, а в эпизодах о «Миллениуме» Ларссон опирается на свой журналистский опыт, максимально достоверно изображая события. Эрика Бергер разговаривает с сестрой Блумквиста Анникой; редактор говорит адвокату, что планирует покинуть журнал, но еще не сказала об этом своему коллеге и любовнику, с головой погруженному в проблемы Саландер. Эрика собирается перейти в другой престижный журнал на пост главного редактора и не может отвергнуть такую возможность. Окончание главы посвящено событиям внутри «Миллениума» и не в последнюю очередь потому, что будущее журнала оказывается под угрозой.
Третью главу мы начинаем в компании Залаченко, который вот уже несколько часов находится в сознании; в его палату приходят инспекторы Мудиг и Эрландер. Ему была сделана серьезная операция, большая часть челюсти перестроена и укреплена титановыми винтами. Удар топора сломал скулу и разрубил часть мышц с правой стороны. Сейчас Залаченко физически напоминает то чудовище, которое представляет собой с моральной точки зрения. Общаясь с полицейскими, он изображает из себя старого, больного, немощного человека. Он рассказывает, что Нидерманн угрожал ему, а на вопрос полицейских, почему в начале девяностых дочь метнула в него «коктейль Молотова», с враждебностью в голосе отвечает, что Саландер просто ненормальная.
Стремясь его разговорить (играя в хорошего полицейского и плохого полицейского), Мудиг переходит к более серьезным темам и спрашивает, не связан ли поступок его дочери с тем, что Залаченко настолько тяжело избил мать Лисбет, что та получила тяжелые травмы мозга. Ответ Залаченко характеризует его полностью: «Все это чушь. Ее мать была шлюхой. Наверное, это сделал какой-нибудь клиент. Я просто мимо проходил». Залаченко говорит, что собирается предъявить дочери обвинение в покушении на убийство. Мудиг решает, что время вежливости прошло, и говорит Залаченко, что теперь понимает, почему Саландер пыталась раскроить его череп топором.
Наверняка читатель уже обратил внимание на долгое отсутствие самых интересных и знаковых персонажей романа; Ларссон понимает, что их появление следует ограничивать, сохраняя присущую им таинственность. Саландер пробуждается, чувствуя запах миндаля и этанола; голоса вокруг говорят, что к ней наконец вернулось сознание. Доктор Юнассон сообщает, что сделал ей операцию, но Лисбет едва может говорить. Она смутно помнит жестокую расправу, которая над ней вершилась, и ту схватку, в которой принимала участие.
Вернув героиню в сознание и в сюжет, Ларссон переходит к Блумквисту, который снял себе номер в гостинице и вновь почувствовал себя человеком. Он потрясен, узнав, что Эрика решила принять предложение другого журнала, и обижается, поскольку слышит об этом последним. Далее Ларссон переходит к отрицательным персонажам, в том числе к агрессивному Ниеминену, до сих пор страдающему (физически и морально) из-за сопротивления хрупкой на вид (но сильной) Саландер. Ниеминен и его столь же отвратительный приятель Валтари обнаруживают тела двух своих друзей: шея женщины сломана, голова повернута на 180 градусов, гортань мужчины глубоко вошла ему в горло. Бандиты понимают, что Нидерманн в бегах и нуждается в наличных: человек, которого он убил, держал у себя деньги. Они решают выследить Нидерманна, задействовав все имеющиеся связи с клубами скандинавских байкеров (один из них говорит: «Я хочу видеть голову этого подонка»).
Саландер в больничной палате постепенно восстанавливает силы и беседует с другим врачом. В то же время к страдающему от болей Залаченко вновь приходит полиция (в том числе «эта чертова Мудиг»), однако он не говорит, где можно найти Нидерманна, которого теперь преследуют и полицейские, и преступники. Залаченко размышляет, как ему выкрутиться из сложившейся ситуации, и консультируется с коллегами из спецслужб, пытаясь минимизировать возможный ущерб. Хотя Ларссон представляет контрразведчиков не слишком приятными людьми, они просто дети по сравнению с человеком, считающим, что его дочь должна исчезнуть. Показания Саландер следует объявить недействительными, а саму ее упечь в психиатрическую клинику на всю оставшуюся жизнь.
Мы вновь становимся свидетелями ситуации, в которую Ларссон то и дело ставит свою злосчастную героиню, и мастерство писателя заключается в том, что ему каждый раз удается убедить нас в происходящем, несмотря на множество людей, знающих о невиновности Саландер. Однако книг с ее участием всего три: если бы Ларссон продолжал ставить свою героиню в одну и ту же ситуацию до бесконечности, его проза оказалась бы совершенно неубедительной.
Из всех сценариев развития событий, которые Ларссон создавал для усиления давления на героев, самым удивительным кажется тот, где Саландер лежит в больнице по соседству со своим отцом-убийцей. Блумквист приходит к другому положительному мужскому персонажу, «защитнику» Лисбет и ее бывшему работодателю Арманскому, спрашивая, может ли он ему доверять. Арманский отвечает: «Она — мой друг. Хотя, как вы понимаете, это не значит, что она считает другом меня». Арманский не готов преступить закон, однако с радостью выслушает любой план Блумквиста, способный помочь Лисбет. Журналист привлекает к этому свою сестру Аннику, которая будет представлять ее в суде. Затем Ларссон вводит нового персонажа, бывшего начальника отдела Службы государственной безопасности Гуллберга, который остается профессионалом, даже выйдя на пенсию.
Как это нередко бывает в романах Ларссона, перед нами подробное описание персонажа, которое либо раскрывает его образ (если вы понимающий читатель), либо раздражает (если нет), однако, вне всяких сомнений, оно оживляет героев, возникающих в сюжете впервые. Гуллберг участвовал в деле Веннерстрёма, которое создало службе безопасности большие проблемы. Его подразделение финансировал особый фонд, но официально в структуре службы безопасности их не существовало. Когда Гуллберг вспоминает день выборов 1976 года, автор возвращает нас к реальным событиям, приводя собственные размышления о том, годился ли Улоф Пальме (позже убитый) на роль премьер-министра. В связи с изменой Залы Гуллберг вспоминает молодого человека, который был готов нарушать правила, служа своему начальнику Гуннару Бьёрку, уже появлявшемуся в рассказе. Бьёрк работал с Залаченко, когда тот потребовал политического убежища, и оба они участвовали в создании мощной структуры, покрывающей важного перебежчика.
