Сердитое бессилие
В № 104 «Искры» помещена заметка по поводу нашего фельетона: «Третий шаг назад» («Пролетарий» № 6)[55]. Там нами было совершенно спокойно рассказано, что ново-искровцы пользовались от имени партии типографией, складом и деньгами, а от сдачи партийного имущества предпочли уклониться. До какого состояния довело «Искру» раздражение по поводу этого заявления, видно из их выражений в духе незабвенного бундовского «поганья». «Искра» любезно преподносит нам и «грязную швабру» и «клевещущих трусов» и проч. и проч. Совсем так, как Энгельс характеризовал некогда полемику известного сорта эмигрантов: «Каждое слово – ночной горшок, и притом не пустой» (Jedes Wort – ein Nachttopf und kein leerer){63}. Мы не забыли, конечно, французского изречения: брань есть довод того, у кого нет аргументов. Мы предложим и теперь беспристрастным читателям хладнокровно взвесить, по какому случаю шум. Новоискровцы не ответили на письмо ЦК, который после III съезда предложил им сдать партийное имущество. Они не признают III съезда, не признают поворота ЦК к большевикам. Пусть так. Но из этого непризнания вытекает лишь то, что новоискровцам следовало бы, с их точки зрения, сдать не все, а известную часть партийного имущества. Это до того ясно, что «Искра» сама говорит теперь в своей заметке о «возможности разделения всего партийного имущества». Если так, наши милые противники, то отчего же бы вам и не ответить соответственно на письмо Центрального Комитета? А то ведь остается несомненным, несмотря на всю энергию ваших выражений, тот факт, что большинство дает во всем публичный отчет, издавая протоколы III съезда, а вы никакого отчета никому о своем употреблении партийного имущества не даете, никаких протоколов не выпускаете, только ругаетесь. Подумайте в спокойную минуту, какое впечатление должно получаться у способной думать публики от такого поведения!
Далее. Поворот ЦК в пользу съезда не нравится «Искре». Это естественно. Но ведь это не первый его поворот. Год тому назад, в августе 1904 г., ЦК повернул к меньшинству. Год тому назад мы заявили печатно и публично, что не признаем законности действий Центрального Комитета. Спрашивается, как поступили мы тогда по отношению к партийному имуществу? Мы отдали и типографию, и склад, и кассу меньшевикам. «Искра» может ругаться, сколько угодно, но этот факт остается фактом. Мы дали отчет и сдали имущество нашим противникам, желая бороться партийными способами и добиваясь съезда. Наши противники спрятались от съезда и никому никаких отчетов не дали (кроме своих собственных сторонников, да и тем непублично, ибо, во-первых, нет протоколов «конференции», а во-вторых, неизвестен ни ее порядок дня, ни ее пределы власти, т. е. пределы обязательности для самих меньшевиков ее решений).
Наша внутрипартийная борьба кончилась расколом; теперь есть лишь борьба одной партии с другою, находящеюся в состоянии организации-процесса. И вот теперь, бросая общий взгляд на историю борьбы до раскола, всякий – (конечно, из тех, кто изучает по документам историю своей партии, а не ограничивается россказнями, как делают многие приезжие из России) – всякий может видеть ясно общий характер борьбы. Большинство, обвиняемое в «формализме», «бюрократизме» и проч., отдало своим противникам все формальные прерогативы, все бюрократические учреждения: сначала редакцию ЦО, потом Совет партии, наконец, и Центральный Комитет. Не отдавали и не отдали лишь съезда. И вышло так, что большевики восстановили партию (или создали себе свою партию, как думают, естественно, новоискровцы), основав все свои партийные учреждения всецело на добровольном согласии партийных работников, – сначала Бюро Комитетов Большинства{64}, затем «Вперед», наконец, III партийный съезд. Наоборот, наши оппоненты держатся как раз за формальные прерогативы и бюрократические учреждения, подаренные им из жалости! Посмотрите, в самом деле: разве «редакцию ЦО» не подарили им Ленин и Плеханов? Называя себя «ЦО партии», «Пролетарий» опирается на решения III съезда, не признаваемые меньшевиками, но признанные ясно, точно и определенно большинством партии, состав которого всем известен. «Искра» же, называя себя «ЦО партии», опирается на решения II съезда, не признаваемые теперь ни большевиками (мы их заменили решениями III съезда), ни меньшевиками!! Ведь вот в чем соль-то! Ведь конференция меньшевиков сама отменила устав II съезда. Ведь новоискровцы цепляются теперь за заголовок, отмененный их собственными сторонниками!
Сам Плеханов, который никогда не мог вполне сойтись с новоискровцами принципиально, который делал им, однако, бесконечные личные уступки, который больше чем достаточно обрушивался на большевиков, которому всегда за это кланялись и кланяются новоискровцы, – даже он заявил, что конференция нанесла смертельный удар центральным учреждениям, и предпочел отрясти прах от ног своих. А новоискровцы продолжают называть себя «ЦО» и бранить тех, кто указывает им не только неправильность, но и абсолютное неприличие всей их партийной позиции. Брань, по поводу которой завели мы весь разговор, есть именно психологически неизбежный результат смутного сознания этого неприличия. Напомним, что даже г. Струве, много раз выражавший свои принципиальные симпатии[56] и Староверу, и Акимову, и Мартынову, и тенденциям новоискровства вообще, и их конференции в частности, должен был признать в свое время, что позиция у них не совсем корректна или, вернее, совсем не корректна (см. «Освобождение» № 57).
Нам прекрасно известно, что широкие круги социал-демократов, особенно рабочих, страшно недовольны расколом (кто может быть доволен им?) и готовы «где угодно» искать выхода из него. Мы вполне понимаем и безусловно уважаем это настроение. Но мы предостерегаем всех и каждого: одного настроения мало. Формула «где угодно» никуда не годится, ибо в ней нет главного: понимания средств прекращения раскола. Никакие горькие слова, никакие попытки образовать что-либо «третье», не большевистское и не меньшевистское, не помогут делу, а только запутают его еще больше. Пример такой сильной личности, как Плеханов, фактически, на опыте двух лет, доказал это. Пусть немецкие социал-демократы, которые, подобно К. Каутскому, знают о нашем расколе большей частью из односторонних рассказов, отделываются горькими словами. Им еще простительно их незнание – хотя непростительны, конечно, претензии судить о том, чего они не знают. Русские социал-демократы должны научиться, наконец, презирать людей, способных отделываться горькими словами, мечущихся из стороны в сторону, фразерствующих о «мире» и бессильных хоть что-нибудь реальное сделать для мира. Реальный путь к миру и единству партии лежит не через скороспелые соглашения, ведущие к новым конфликтам, к новому и худшему запутыванию дела, а в полном выяснении на деле тактических и организационных тенденций обеих частей. В этом отношении мы довольны, как нельзя более, новоискровской конференцией. Она ознаменовала бесповоротное разложение новоискровства. Революция разбивает их тактический хвостизм. Их «организация-процесс» становится всеобщим посмешищем. От них отпадает, с одной стороны, Плеханов, «просвещенный», очевидно, конференцией не только насчет ее организационного смысла, но и насчет принципиальности ново-искровцев. От них отпадает, с другой стороны, Акимов, объявляющий «пустой фразой» обещания или «принципы» петербургских меньшевиков[57] («Последние Известия»{65} № 235). Третий съезд партии теснее сплотил одну сторону. Конференция сама разбила другую сторону. Нам остается лишь посоветовать «примиренцам»: изучите, товарищи, историю раскола, разберитесь в причинах неудачи плехановского примиренства, не вливайте нового вина в старые мехи!
