Полицейский атташе германского посольства в Токио штандартенфюрер СС Йозеф Майзингер пытался получить на Зорге компрометирующие материалы. Резидент Рамзай обвел вокруг пальца опытного гестаповца
Музыковед Эта Харих-Шнайдер — антифашистка, помогавшая в Токио Рихарду Зорге
Премьер-министр Японии принц Фузиморо Коноэ...
...и его советник Ходзуми Одзаки, один из главных помощников резидента Рамзая
Депутат японского парламента Кен Инукаи работал в тесном контакте с X. Одзаки
Доктор Рихард Зорге на дипломатическом приеме в Токио
— Мой здравый смысл отказывается верить в это. Японцы ведь не идиоты и не должны переоценивать Германию. Успехи немцев — только начальные успехи, а их превосходство — вопрос материального характера. Даже ребенок, взяв объективные оценки производственных мощностей великих держав, легко подсчитает: военное превосходство антигитлеровской коалиции через небольшой отрезок времени приведет к поражению Германии и ее союзников.
— Вы забываете то, что не поддается оценке, — людей. Немецкий солдат считается лучшим в мире, а японский — самым храбрым.
— Однако никто не сможет остановить танк щипцами для орехов.
— Войны, — размышлял вслух Одзаки, — длятся не столь уж и долго. Если Германия и Япония окажутся в состоянии сразу же нанести смертельный удар противнику, от которого тот не сумеет оправиться, то они выиграют войну.
— Выходит, это своего рода расчет на удачу, на везение!
— Скорее попытка максимально использовать предоставленный шанс. Что-то вроде прыжка через огонь. Да, это риск, но такой, что может изменить ход истории.
Зорге все же не воспринял всерьез рассуждения своего главного агента. Резиденту было ясно: японцы ничего не предпримут, не поставив в известность немецкое посольство. А там сидел его друг, бывший офицер рейхсвера, противник нацистов, честный и порядочный человек, который сделает все, что в его силах, чтобы воспрепятствовать безрассудным авантюрам.
— Вы никак не хотите мне поверить? — снисходительно спросил Одзаки.
— Откровенно говоря, да. Ведь есть же еще люди, которые откажутся играть в покер человеческими судьбами.
Одзаки понял, что Зорге имел в виду немецкого посла, и втайне пожалел о том, что резидент не может объективно оценивать свои личные контакты, хотя и был превосходным разведчиком. А основания для этого у японца имелись, ибо ему стали известны некоторые факты об этом генерале-дипломате. Сказать же о них Зорге он не решился.
— Исходите из того, — твердо повторил Одзаки, — что следующим премьер-министром будет принц Коноэ. Его первое правительственное заявление, проект которого уже подготовлен, содержит требование установить новый порядок в мире. Это будет означать: Япония делает первый шаг к войне. В дальнейшем кабинет Коноэ заменят правительством военных.
— А что дальше? — хриплым голосом спросил Зорге.
— Далее можно ожидать заключения тройственного пакта между Германией, Японией и Италией. Секретные переговоры по этому поводу уже ведутся.
— Через немецкое посольство?
— Да, — подтвердил Одзаки, — с участием немецкого посла.
— Но ведь посол сделает все возможное, чтобы воспрепятствовать этому смертельно опасному стечению обстоятельств! — убежденно воскликнул Зорге.
— Будем надеяться, — вежливо сказал Одзаки, давая в то же время понять, что считает такую надежду абсурдной.
Зорге замедлил шаги: он почувствовал, что его преследуют. Чей-то внимательный взгляд непрерывно ощупывая его.
Странным было то, что наблюдение велось как-то отрывочно, бессистемно и беспричинно.
Рихард подумал, что «ведут» его не японцы, а немцы. Ведь он вышел из посольства в необычное время и отправился, как некто посчитал, с кем-то на свидание. Значит, идет за ним кто-то из сотрудников посольства.
Зорге взял курс на деловой квартал Киобати. Он шел не оглядываясь, но вдруг резко свернул направо, ускорил шаги и вошел в почтамт Козимати. Там Рихард остановился у закрытого окошка и принялся изучать висевшую для всеобщего обозрения таблицу тарифов, наблюдая незаметно за входом.
После него в почтамт вошла полная японка с ребенком на руках, не вызвавшая у него подозрения. Следующим был пожилой японец, шедший с трудом, опираясь на трость. Зорге внимательно посмотрел на него и убедился: совсем дряхлый старик.
Появление третьего посетителя невольно вызвало у Рихарда смех. Им оказался Бранц, который был явно удивлен, увидев улыбающегося Зорге. Атташе, сделав вид, что не узнал своего врага, поспешил к телефонным будкам.
Зорге перегородил ему путь и спокойно, но с угрозой сказал:
— Господин Бранц, я предупреждаю вас.
— Дайте пройти! — огрызнулся тот.
Зорге не торопясь поднял правую руку и крепко ухватил Бранца за отворот пиджака. Атташе побледнел, ожидая худшего. Но Рихард отпустил его так же быстро, как и схватил.
— Не вздумайте играть со мной по Карлу Маю [21], Бранц. Если я хоть раз еще увижу, что вы за мной следите, то раздавлю, как вошь.
Бранц злобно взглянул на Зорге, но предпочел ничего не говорить. А Рихард достал носовой платок и демонстративно вытер руки. Полдюжины посетителей почтамта смотрели на них равнодушно.
— В этих вопросах я шуток не понимаю, — сказал Зорге. — Так что думайте, прежде чем поступать легкомысленно.
Бранц отступил на два шага назад, а затем со скрытой угрозой ответил:
— Чтобы вам было все ясно: я уже не состою на службе, меня оттуда выставили. Теперь я — частное лицо и мне не на кого оглядываться.
— Как все прекрасно совпадает, — спокойно заметил Зорге. — Ведь я тоже частное лицо, и мне не с кем считаться.
Бранц кивнул и, не скрывая ненависти к Зорге, предупредил:
— Будьте осторожны, чтобы не кончить свою жизнь в один прекрасный день подобно мистеру Коксу. — И, мрачно усмехнувшись, вышел.
Зорге посмотрел ему в спину сузившимися глазами, испытывая желание догнать и ударить ногой в заднее место. На что намекал этот подлец? Ведь Кокс был корреспондентом агентства
