Кира Муратова сказала, что всегда была уверена, что ее картины увидят свет, удивлена она лишь тем, что дожила до этого счастливого дня.
Да, она дожила до демонстрации своего фильма. Владимир Высоцкий не смог. И это его отсутствие омрачало запоздалую премьеру и сообщало дополнительный нюанс восприятию фильма сегодняшним зрителем.
Людмила Гурченко с сожалением отмечает, что огромный талант Высоцкого был почти не использован, не был понят, разгадан и поддержан. Тем более заслуживает уважения и признательности каждый, кто отстаивал его кандидатуру на те или иные роли перед влиятельными лицами. Так, например, известный режиссер Григорий Козинцев, снявший «Гамлета» с Иннокентием Смоктуновским, добился участия Высоцкого в фильме «Интервенция».
Благодаря телевидению, мы можем увидеть и последнюю роль Владимира Высоцкого — Дон Гуана в «Каменном госте» Пушкина, поставленном Михаилом Швейцером, который опроверг бытующее мнение, что «Маленькие трагедии» были созданы для чтения, а не для сцены. Телевидение предоставило постановщику богатые возможности для усиления визуального начала, воображение позволило ему создать театр в театре.
В этих сценах гастролирующего импровизатора маленькие трагедии поэта окружены стихотворной рамкой или сопровождаются песнями.
Бесспорно, с наибольшим интересом мы ожидали появления в этой композиции Дон Гуана. И мы не обманулись в своих ожиданиях. Это была лебединая песня Владимира Высоцкого, исполненная тонко, изящно, с полным погружением в атмосферу пушкинской поэзии.
Уже при своем появлении актер дает нам понять, что его Дон Гуан будет не похож на тех Дон Гуанов, которых мы видели до сих пор. Мы помним постановку «Маленьких трагедий» в Театре имени Евг. Вахтангова два десятилетия тому назад. Там Дои Гуан Николая Гриценко был истинным рыцарем плаща, кинжала и любовного красноречия. Пьеса решалась в чрезвычайно романтическом плане, сам постановщик, Рубен Симонов, выходил перед началом спектакля и читал стихи А. Пушкина у беломраморного памятника поэту.
Донна Анна Елены Коровиной была верной и праведной вдовой в традиционном смысле этого слова, она отказывалась от светской жизни после смерти мужа, и только чарующий романтизм рыцаря оказывался способным вернуть ее к жизни и совершенно преобразить.
Но, как и каждое гениальное произведение Пушкина, «Каменный гость» таит в себе возможности для различных интерпретаций. Знаменитый любовник Владимира Высоцкого вовсе не красив и не широкоплеч, хотя позже, в поединке с Дон Карлосом, мы увидим, что он хорошо владеет шпагой. На миг мелькнет его лицо в темноте улицы, чтобы дать нам убедиться — только легенда представляет его красавцем в глазах влюбленных в него женщин, и особенно Лауры, вздыхающей по своему ветреному любовнику. Мал ростом, любопытен, раздражителен и самолюбив, он не лишен ни одного человеческого порока, что же касается влюбчивости, то она у него просто врожденная.
И вот сцена Дон Гуана и Лепорелло у могилы командора в ожидании безутешной вдовы. Дон Гуан при первой встрече мог увидеть лишь маленькую пяточку Донны Анны, все остальное дорисует его воображение, как подтрунивает над ним слуга. Когда в следующее мгновение Донна Анна приподнимет траурное свое покрывало, Дон Гуана ошеломит красота и молодость вдовы. Оператор, проявив все свое мастерство, создал запоминающийся, выполненный в стиле Боттичелли портрет Донны Анны — Натальи Белохвостиковой.
Актриса, преодолев исключительно трудную задачу, овладела стихотворной речью Пушкина, как собственной, поэтому сцены решены театрально и кинематографически, а не декламаторски, как было до сих пор принято представлять «Маленькие трагедии».
Хотя это и кажется странным, Дон Гуан Высоцкого вовсе не падок до веселья и любовных забав, оргий и других развлечений. Скупыми средствами, почти без жестов, только выразительным взглядом он передает свои сдержанные реакции, определенные пушкинским толкованием легендарного образа. Пройдя половину жизненного пути, познав немало побед, но и немало разочарований, гонимый за нарушение общественной морали властями и церковью, Дон Гуан не перестал предаваться ночным похождениям, подталкиваемый собственной славой и именем. Но он уже осознал, что преследует недостижимые цели и что его ждет глубокая душевная пустота.
Такому новому прочтению пушкинских маленьких трагедий очень во многом способствовала экранная речь Владимира Высоцкого. Благодаря врожденному чувству поэзии он ощущал себя в мире пушкинских рифм и ритмов как в неком хорошо знакомом царстве. Да, он был полноправным подданным этой державы, носящей имя Поэзии и имеющей собственные законы. Поэтому его Дон Гуан и безрассудно дерзок и уступчив, он может быть грубым и даже лживым, хотя потом и признается в обмане.
Но главный момент в его роли — соблазнение благоверной супруги Командора, который был им убит. Из злодея и изверга, каким Дон Гуан является в сознании Донны Анны, он должен превратиться в желанного и обожаемого любовника, причем это должно произойти в ограниченное сценическое время и в точно определенных стихотворных ритмах.
Но здесь Высоцкий в своей стихии. Это настоящая школа психологического мастерства — превращение Дон Диего в Дон Гуана на глазах изумленной Донны Анны. Лишь актер «Таганки» мог так абстрагироваться от своей роли и показать нам не только свое отношение к легковерию женской природы, но и усмехнуться в усы над своим же любовным красноречием. Его комплименты и клятвы оказались столь же победоносными, как и его шпага. Против них женский пол еще не изобрел надежной защиты.
Диалог Высоцкого и Белохвостиковой разыгрывался по правилам музыкального дуэта. Естественно, Донна Анна сомневалась, что он полюбил впервые, что никогда прежде не бывал влюблен. Но, ошеломленная его словами, все же подумала: «А что если это действительно так?» Этот вопрос мы читаем в глазах актрисы, в прелестной наивности ее неразвращенной женственности.
Очередное искушение было, однако, сорвано внезапным появлением Каменного гостя. Роль статуи в финале трагедии каждый раз повергает нас в недоумение — не кроются ли корни столь модного сегодня «магического» реализма в «Пиковой даме» и «Каменном госте»?
Легенда о великом искусителе продолжает волновать современных зрителей и драматургов. В Москве я видел классического мольеровского Дон Жуана с Михаилом Козаковым в главной роли в Театре на Малой Бронной (постановка А. Эфроса). На малой сцене того же театра игралась еще одна постановка Эфроса — «Продолжение Дон Жуана» Эдварда Радзинского. Роль главного героя, перенесенного в наши дни, играл Андрей Миронов. Видел я этого актера и в Театре сатиры в пьесе «Дон Жуан, или Любовь к геометрии» Макса Фриша (сценическая редакция Валентина Плучека).
