Программа на Юго-Восточном театре испытала лишь одно нарушение и притом благодаря болгарам. Скоро обнаружилось, что они, вследствие административных затруднений, не могли, как было договорено, мобилизоваться к 21 сентября, но только к 23 и что поэтому главными силами они могли выступить не 11, а разве только 15 октября. Но так как они решительно уверяли, что македонскую границу они перейдут уже 11 октября, то в начальном дне, то есть 6 октября, операций как для 3-й австро-венгерской, так и 11-й армий, изменений произведено не было. Этим надеялись оказать хорошее воздействие на военную решимость болгар, что и вышло в действительности.
Большие отвлекающие атаки на западе, в конце сентября 1915 года.
Но более серьезную угрозу выполнению нашей программы на первый взгляд, казалось, несли с собою события, которые наступили на Французском театре во время стратегического развертывания против Сербии.
Задержка так долго ожидаемого наступления возбудила в августе сомнения, будет ли вообще предпринята отвлекающая попытка, раз таковая уже не могла более принести пользы русским. Некоторое время были склонны даже считать продолжавшиеся там подготовительные операции противника к наступлению за попытку обмануть. Однако с начала сентября сведения стали омрачаться в том направлении, что надо было ожидать скорого удара англичан, поддержанных французами, в районе Лилля и одновременного наступления одних французов в Шампани.
Во Фландрии и Артуа на фронте, считая по воздуху, свыше 80 километров была расположена 6-я армия генерал-полковника кронпринца Рупрехта Баварского (начальник штаба генерал-майор Куль) по линии от пункта южнее Ипра, немного восточнее Армантьера, западнее Лана, восточнее Арраса до точки около 15 километров, юго-восточнее этого города; армия располагала 16 дивизиями.
В Шампани 3-я армия генерал-полковника фон-Эйнема с ее 7,5 дивизии занимала позиции на фронте более, чем в 50 километров от пункта севернее Реймса до Массижа. К ней вплоть до Аргонн примыкал правофланговый корпус 5-й армии генерал-лейтенанта кронпринца германского с его двумя дивизиями.
21 сентября против 6-й армии, а 22 сентября против 3-й армии и правофлангового корпуса 5-й армии, был открыт ураганный огонь (Trommelfeuer) в усиленной степени по образцу того, как мы впервые применили его при прорыве Горлица – Тарнов.
Уже раньше, а теперь более решительно, к угрожаемым армиям были направлены из скудных общих резервов части. 3-я и 6-я армии получили тяжелые батареи и каждая по пехотной дивизии, а 3-я сверх того и одну пехотную бригаду.
Ураганный огонь бушевал с почти не уменьшающейся силой в Шампани до 24, во Фландрии до 25 сентября. В эти дни в обоих районах начались пехотные атаки.
Несмотря на то что ужасный огонь произвел небывалые еще разрушения как на позициях, так и далеко в тылу, а также причинил тягчайшие кровавые потери, все же 24 сентября французы не смогли добиться никаких существенных выгод. Напротив, англичанам уже в первый день их наступления удалось благодаря применению газов у Лооса овладеть нашими передовыми позициями на фронте шириною в 12 километров. Но эту удачу они не сумели попользовать. Непосредственно следовавшие за этим контратаки храбрых защитников не только помешали им в этом, но и отобрали назад значительную часть взятых позиций. Французы, наступавшие рядом с англичанами по обе стороны р. Скарн на 6-ю армию, вообще не достигли каких-либо успехов, достойных упоминания.
Однако обстановка в Шампани сделалась гораздо более трудной 25 сентября. Продолжая свое наступление, французы 17-ю своими дивизиями потеснили в этот день по дороге Суэн – Сом-Пи и восточнее ее остатка двух немецких дивизий на фронте шириною в 23 километра и глубиной 4 км на тыловые позиции, к сожалению, так же полностью разрушены. Наступал тяжелый кризис, побудивший штаб 3-й армии задуматься, не выгоднее ли было отступить далее на всем фронте армии. Но выполнение такого решения имело бы серьезные последствия, так как прежде всего всюду произвело бы моральное впечатление. Далее, оно сказалось бы в тактическом отношении на соседних фронтах. Наконец, этим решением давался бы исход столпившимся перед существующими позициями беспомощным массам противника, которые могли бы тогда освободиться из их хотя бы и временного, но невыносимого положения.
К счастью, намеченное решение не было приведено в исполнение. По настоятельному решению начальника штаба соседней 5-й армии, генерал-майора Шмидта фон Кнобельсдорфа,[167] отход был отложен до прибытия на Западный фронт верховного командования, находившегося в пути, а по прибытии его в полдень 26 сентября о добровольном отходе не могло быть больше и речи. У командования еще имелись в распоряжении резервы. Оно тотчас же двинуло одну из последних дивизий общего резерва из Эльзаса и 10-й корпус в Шампань, а Гвардейский корпус в 6-ю армию. Оба корпуса только что прибыли с востока в Бельгию. Штабу 3-й армии был дан в качестве начальника штаба подполковник фон Лоссберг, который до сих пор занимал очень важное место в оперативной части верховного командования. Затем у 7-й армии генерал-полковника фон Геерингена на Эне были взяты резервы, так как выяснилось, что там не ожидалось наступление, и также были направлены в 3-ю армию.
Этого прилива сил до некоторой степени оказалось достаточно, чтобы сломить напор первых ударов противника на борющихся фронтах. Но этих сил не хватало, чтобы отбить непрерывные атаки, ведомые противником в течение многих дней. Тяжелая борьба истощала силы также и недавно введенных в бой частей, и тем скорее, что 25 сентября вечером начались сильные дожди, которые изрытое поле сражения превратили в болото. Впрочем, возникшие отсюда трудности без сомнения давали себя чувствовать еще более нападающему, чем обороняющемуся. Против какого чудовищного превосходства сил приходилось бороться, явствует из того факта, что, напр., против 3-й армии были введены в дело не менее 35 французских дивизий вместе с 2000 тяжелых и 3000 полевых орудий. Позади их были расположены еще многочисленные кавалерийские дивизии, готовые принять участие в наступлении; значительная часть их действительно была введена в дело.
Вследствие этого верховное командование в первой половине октября неоднократно рекомендовало смену утомленных боями частей свежими, взятыми со спокойных участков фронта, пока прибытие дальнейших сил с востока не устранило надобность подобной смены. Сверх упомянутых уже незначительных начальных успехов противники более не имели никаких, имевших какое-либо значение. И однако бои во Фландрии затихли только 13 октября, а в Шампани только 20 октября.
