Дорога, по которой мы двигались, становилась все труднее и труднее, начали появляться крутые подъемы, спуски, нависающие скалы, все это усложняло наш маневр. В тех местах, где не имелось обходов, противник, как правило, делал завалы.
Встретив упорное сопротивление крупных сил противника в районе Диппольдисвальде, мы вынуждены были повернуть бригаду на маршрут главных сил корпуса и вскоре убедились, что по этому маршруту идет и наша 4-я, и 3-я гвардейские танковые армии. Я доложил командиру корпуса, почему бригада оказалась здесь. Он согласился с моим решением, но потребовал, как только мы пройдем Теплице-Шанов, вывести бригаду вновь на свой маршрут. Мы шли за головной 63-й гвардейской танковой бригадой нашего корпуса, которая пробивала путь через горы для всех частей 4-й и 3-й гвардейских танковых армий.
В горах один танк сорвался с крутого склона и, кувыркаясь через башню, полетел вниз. С замиранием сердца я подумал, что экипаж погиб. И каково же было удивление всех, когда этот танк, достигнув котлована, встал на гусеницы и из его люков вылезли все члены экипажа. Они стали осматривать танк, а потом помахали нам руками. Я облегченно вздохнул и дал указание Е. Н. Ширяеву достать этот танк и догонять бригаду. Танкисты спаслись благодаря своей предусмотрительности - снаряды в боеукладке они заранее закрепили, и беды не случилось.
Утром 8 мая 1945 года мы вступили на территорию Чехословакии, и, как только достигли Теплице, бригада вновь вышла на свой левый маршрут, обеспечивая безопасность движения главных сил корпуса. Он проходил по проселочным и грунтовым дорогам, и, надо сказать, здесь мы не раз сталкивались с отдельными частями противника. Борьба с ними значительно облегчалась благодаря активной помощи чешского населения. Не обошлось и без трагикомического случая. В одном из населенных пунктов после короткого боя мне доложили, что захвачен в плен генерал. Когда привели этого "генерала", то им оказался чешский жандарм в своей парадной форме, которую он надел по случаю долгожданного прихода войск Красной Армии. Мне пришлось извиниться перед ним за своих разведчиков, и мы расстались друзьями.
Вскоре кончилось топливо. Корпус ничем не мог помочь. К счастью, танкисты, обследовав тепловую электростанцию, установили, что двигатель работал на каком-то дизельном топливе, заправили один танк, завели двигатель, и он стал работать. Я дал указание заправить этим топливом все танки. В это время замполит И. И. Скоп встретился с двумя чехами, которые стали с большой настойчивостью приглашать зайти к ним, чтобы немного отдохнуть, пока идет заправка танков. После некоторого колебания я согласился. Но как только мы со Скопом, а также с моим ординарцем Лобачевым и водителем Поплавским, подъехав к дому, зашли в него, я вдруг увидел в окно следовавшую в направлении наших заправляющихся танков большую грузовую машину, набитую немецкими солдатами. За ней тянулись еще несколько машин. Выскакивать из дома и садиться в "виллис" было бессмысленно, так как мы могли стать добычей врага. Чехов как ветром сдуло. Надо было быстро предупредить наших танкистов о том, что противник рядом. Даю команду Лобачеву: "Бегом по огородам, предупреди бригаду. За мной пришли танк гвардии лейтенанта Савича". Успеет ли Лобачев? Колонна медленно двигалась к электростанции. Немцы спокойно сидели в машинах, вели себя беспечно. Наконец я услышал пушечный выстрел по колонне, немцы выскочили из машин и побежали врассыпную. Раздался лязг гусениц, это пришел танк Савича. Мы возвратились к колонне бригады, заправка была закончена, и бригада вновь начала движение по маршруту.
В течение 8 мая бригада при пересечении дорог, идущих с востока на запад, сталкивалась с крупными силами противника, стремящимися уйти в американскую зону и там сдаться в плен. В основном это были колонны колесных машин, заполненных до отказа солдатами и офицерами. В эти колонны были вкраплены подразделения танков, штурмовых орудий, бронетранспортеров. Немцы оказывали слабое сопротивление, да, собственно говоря, они и не были готовы к бою, двигались беспорядочной массой, без разведки и охранения. Складывалось впечатление, что управление войсками у противника уже нарушено. Как потом нам стало известно, этому было свое объяснение.
Под утро 8 мая 10-я гвардейская бригада 51-го гвардейского мехкорпуса, которой командовал гвардии полковник В. Н. Буслаев, внезапно ворвалась в Жатец, с ходу атаковала противника и разгромила его наголову. Удар пришелся по штабу группы армии "Центр", который пытался бежать через Жатец в зону американских войск. При разгроме штаба Шернера взято в плен много офицеров и девять генералов. Вот как рассказывал об этом сам Шернер: "В ночь с 7 на 8 мая мой штаб находился в переброске и утром 8 мая при танковом прорыве русских был полностью уничтожен. С этого времени я потерял управление отходящими войсками"{9}. Сам Шернер с помощью своего адъютанта, владевшего чешским языком, переоделся в штатское и бежал к американцам.
Головной батальон гвардии капитана Маркова, продвигаясь вперед, не встречал организованного сопротивления. Отдельные схватки с противником были скоротечными. Каждый наш удар по вражеским разрозненным группам был для них неожиданным, и поэтому в большинстве случаев их танки и орудия, не успев открыть огня, оказывались пораженными огнем наших танков. Подтверждением сказанному может служить и то, что бригада с выходом на территорию Чехословакии не имела потерь в танках. Продвижение бригады к Праге оказалось, однако, более медленным, чем главных сил корпуса, двигавшихся шоссейной дорогой по маршруту Теплице-Шанов, Лоуны, Слани, Прага. Бригада, встречая на своем пути различной силы колонны противника и вступая с ним в бой, теряла на это время. К тому же двигалась она преимущественно целиной и только у города Слани вышла на дорогу с каменным покрытием.
В ночь на 9 мая по радио поступило сообщение о подписании в Берлине акта о безоговорочной капитуляции немецких вооруженных сил. Весь личный состав охватили радость и ликование - наконец пришла желанная Победа!
Но обязательство немецкого командования прекратить сопротивление не внесло существенных изменений в поведение противника, с которым мы имели дело. Хотя немецкие части перестали вести активные боевые действия, они не собирались сдаваться в плен. В этом мы скоро убедились.
Где-то перед Прагой ранним утром 9 мая головной батальон Маркова ушел вперед. Мы с замполитом И. И. Скопом двигались по его же маршруту, и я задремал. Проснулся от резкого торможения машины, даже головой ударился в ветровое стекло. Наш "виллис" уперся в немецкий бронетранспортер, стоявший поперек дороги. Справа густые колонны пехоты противника втягивались в лес. Слева, в отдалении, где стояли три танка "пантера", несколько бронетранспортеров, выходила из леса большая колонна противника.
