Я показал свои курганские зарисовки Виктору. В них было много уточненных мною мелких технических деталей. Он рассматривал их с интересом.
— Виктор, у меня предложение: давай по этим рисункам напишем вместе практическое руководство.
— Хорошая идея. Но зачем я тебе? Пиши сам.
— Нет, со мной просто не станут вести переговоры. С тобой — другое дело: ты американец, у тебя имя.
— Ну, если хочешь, напиши заявку, мы ее вместе отредактируем и разошлем по издательствам. Но я заранее предупреждаю, что в этом бизнесе моя доля будет незначительной. Пусть твое имя стоит первым, и гонорар мне не нужен. Пиши сам и показывай мне.
По правде сказать, я рассчитывал, что буду лишь рисовать иллюстрации и давать к ним объяснения, а текст станет писать Виктор. Но получалось, что я нашел себе еще одно нелегкое занятие. Как я с ним справлюсь?!. Но уж слишком заманчива была цель. Говорят, смелость города берет. Смелость или — самонадеянность?..
Не прошло и десяти дней с моего возвращения из Кургана, как Виктор вызвал меня из госпитальной палаты к телефону:
— Владимир, слушай, как насчет того, чтобы полететь в Бразилию?
— В Бразилию? Зачем? Когда?
— Через три дня, на конгресс по илизаровскому методу в Университете Сан-Пауло. Приглашение пришло только сегодня. Я лететь не могу, поезжай сам и сделай доклад о наших операциях. Между прочим, Илизаров тоже должен там быть. Возьми с собой Ирину, если она захочет…
Захочет ли Ирина в Бразилию? Конечно, захочет! Единственное, что мы знали о ней с детства, — это стихи Маршака:
Под пальмами Бразилии, От зноя утомлен, Идет-бредет Базилио, Бразильский почтальон…
Неужели мы с Ириной тоже окажемся под пальмами. Бразилии?!
Я позвонил Ирине на работу:
— Хочешь полететь со мной в Бразилию?
— Как — в Бразилию?! Когда, зачем?
— Лететь надо через три дня, на конгресс в Сан-Пауло.
— Почему так срочно и неожиданно?
— Потому что это — бразильцы, такой у них порядок.
— Хорошо, я сейчас спрошу своего шефа — отпустит ли он меня? А на сколько?
— По крайней мере, на неделю.
Ирину, конечно, отпустили. В Америке начальники не препятствуют своим подчиненным получать удовольствия от жизни, как это постоянно делалось в Советском Союзе.
Выяснилось, что в Бразилию американцам нужна виза. Везде мы ездим без визы, а в Бразилию почему-то она нужна. Ирина созвонилась с бразильским консульством, там пообещали сделать визу в один день. Я лихорадочно готовил материалы для доклада: слайды, таблицы и мои курганские рисунки…
И вот, усталые от суеты срочных приготовлений, мы летим — двенадцать часов до Рио-де-Жанейро, потом в Сан-Паулу.
Нас встретил Роберт Муун, высокий американец, который живет здесь уже много лет и работает на медицинской фирме, финансирующей конгресс.
— Вы, наверное, удивились, что приглашение пришло так поздно? Вам надо сразу привыкать к тому, что мы в Бразилии время вообще не считаем. У нас опоздание на два-три часа, на два-три дня, на две-три недели — обычное дело. Вот у меня на руке нет часов. Они мне и не нужны: все равно в Бразилии все делается с опозданием.
Потом мы много раз убеждались, насколько он был прав. Началось это прямо со следующего утра. В назначенное время, в восемь утра, мы стояли у подъезда отеля, ожидая Роберта, чтобы он отвез нас на открытие конгресса к девяти часам. Его все не было, и я начал нервничать. Около девяти он подъехал и не спеша вышел из машины.
— Как, вы уже готовы?
— Конечно, готовы. А Илизаров уже прилетел?
— Он сообщил, что прилетит сегодня вечером.
— Кто же будет открывать конгресс?
— Вы.
— Я?! — К этому я был абсолютно не готов. — Тогда нам надо поторопиться.
— Ничего, мы успеем.
Сан-Пауло — один из самых населенных городов мира, в нем восемнадцать миллионов жителей и загруженность дорог транспортом — сумасшедшая. Мы по-черепашьи двигались в густом потоке машин.
— Где находится университет?
— За городом. Еще километров пятнадцать.
— Как — пятнадцать?! Мы же сильно опоздаем.
— Не волнуйтесь. Уверяю вас, не опоздаем.
— Во сколько открытие конгресса?
— Конгресс откроется, когда мы приедем.
Как просто! Пятьсот человек будут ждать, когда мы приедем!
Приехали мы в одиннадцать. Вошли в громадную, как кинозал, аудиторию — пусто! Я расстроился: люди не дождались и ушли. Только на сцене возился какой-то обнаженный до пояса человек, похоже, он снимал громкоговорители. И верно, зачем они, если открытие сорвалось? Роберт о чем-то с ним переговорил и сообщит нам:
— Еще никто из участников не приходил. Он устанавливает звуковую аппаратуру.
Я не мог поверить своим ушам: два часа после назначенного времени никто не приходил!
Но вот стали не спеша появляться участники. Еще почти час они собирались в аудитории. Тогда Роберт сказал, что можно начинать.
Открывать международные конгрессы мне еще не приходилось. Я собрался с мыслями и начал с приветствия от имени американских коллег (которые ничего подобного мне не поручали), сказал, что профессор Илизаров завтра сделает основной доклад, а пока я представлю им то, что делают по его методу в Нью-Йорке.
Интерес к илизаровскому методу тем больше, чем страна беднее и менее развита. Это объясняется тем, что его метод упрощает и заменяет собой многие другие сложные и дорогие хирургические методы. Страны Южной Америки беднее и менее развиты, чем Америка и европейские государства. Поэтому заинтересованность южноамериканских хирургов на этом конгрессе была особенно острой.
После моего выступления доктора из Бразилии, Аргентины и Чили — в основном они были участниками конгресса — подходили знакомиться. Оказалось, что некоторые из них бывали в нашем госпитале и даже видели наши с Виктором операции. Так, с опозданием на три часа, завязались наши деловые отношения, которые потом перешли в многолетнюю дружбу с некоторыми южноамериканскими коллегами.
Илизаров появился к вечеру, утомленный перелетом. Ему не понравилась гостиница, где нас поселили (действительно, не очень высокого класса), и Роберт повез его в самый дорогой отель. Он потом жаловался, что ему дорого обошлись «капризы великого ученого».
Как полагается при начале всех международных конгрессов, профессора университета пригласили нас на парадный обед. Бразильский обед — это в первую очередь много-много мяса. Все хотели разговаривать с Илизаровым, я переводил, часто импровизируя, настолько Гавриил устал. Ирину взялись опекать профессорские жены. А мы с Гавриилом еще несколько часов готовили сотни слайдов для его доклада, раскладывая их в девять каруселей.
