— Вы увлекались «яркими» звездами, не так ли? Почему это было необходимо?
— Все зависит от инструмента, которым ты пользуешься. В то время, когда я попал в Крым…
— Простите, что перебиваю… Это было после Ленинградского университета?
— Моим руководителем в аспирантуре был Эвальд Рудольфович Мустель. Вы его знаете?
— В начале шестидесятых имя этого академика гремело — он комментировал многие запуски в космос! Он, кажется, занимался Солнцем?
— И им, и звездами. Хотя предпочитал Солнце. Я у него был аспирантом по звездам. Работал на инструменте в Крымской обсерватории. Снимали тогда мы на пластинки. Сейчас техника шагнула далеко вперед, съемки в пятьсот раз более чувствительные! Но тогда было именно так. Поэтому и приходилось ограничиваться яркими звездами…
— Мне казалось, что это было связано с обороной?
— И такие работы приходилось выполнять… Сейчас даже иногда бывает смешно вспоминать те работы, которые выполнял пятьдесят лет назад. Сегодня они кажутся… нет, не простыми, а…
— Хрестоматийными?
— Пожалуй… Тогда многие результаты были получены впервые, но сейчас давно уже забыли, кто именно и когда это сделал. Такое впечатление, что они существовали всегда. Впрочем, это характерная особенность любой науки…
— Вы имеете в виду изучение оболочек звезд?
— А вы неплохо подготовились к встрече… Была и такая работа у меня. Странно, у одних звезд оболочка есть, а у других нет. Почему? Я занялся изучением вращения звезд. А это как волчок. Звезда вращается постоянно, а оболочки нет. Оказалось, что многие звезды, которые быстро вращаются, не имеют оболочек… Родилось предположение, что вращение помогает возникновению оболочек, но не является обязательным… Впрочем, остановимся: чтобы объяснить процессы, идущие там, потребуется довольно длительное время… Хочу отметить лишь одно: те предположения, которые я высказал полвека назад, тогда подтвердить не удалось — и только сейчас они вновь актуальны.
— У вас есть любимые звезды?
— Есть звезда, которой я много занимался. Это «Бета Лиры». Это две звезды, связанные потоками. Мне удалось определить два важных момента. Во-первых, она не «двойная», а «шестикратная». Во-вторых, мне удалось выяснить, что там много гелия…
— Сначала вы увидели две звезды, а потом их оказалось шесть?
— Сначала установили, что яркая звезда является двойной, а потом обнаружились и слабенькие звезды… Меня заинтересовало: а что они собой представляют? Я стал внимательно наблюдать за движением этих звезд, их взаимодействием… Лет пять я ею занимался… Вторая «любимая» звезда. Она не так красива, как первая, но не менее интересная… Мы занимались ею вместе с американцем Хедвиком. Я был на Ликской обсерватории, в основном анализом… Впервые было показано, как меняется спектральный (по сути — химический) состав за короткое время. Лет за пятнадцать звезда сильно изменилась…
— Она вела слишком «бурную жизнь»?
— У звезд все, как у людей…
— А сейчас чем занимаетесь? Ведь вы получили Главную премию МАИК — такое не каждый год случается?!
— Мне удалось создать группу из четырех человек. Работаем совместно с Институтом прикладной математики РАН. Занимаемся газодинамическими расчетами. Я уже упоминал, что существуют звезды, между которыми происходит обмен материей. Из одной звезды она вытекает, в другую — попадает. Сказать-то просто, но на самом деле в этом процессе огромное количество проблем… Там струи, диски, газовые скопления, что-то падает на звезду, что-то уходит в пространство, образуются оболочки, возникают ударные волны и так далее и тому подобное. А еще сложность состоит в том, что нужно решать задачи «трехмерной» газодинамики… В общем, огромный объем вычислений. Настолько большой, что даже самые мощные компьютеры не справляются. Тут уж без математиков не обойтись. Поэтому и возник наш коллектив. За последние четыре года получены очень хорошие результаты, они получили широкий резонанс среди научной общественности и не только в нашей стране.
— Судя по всему, никакого практического значения они не имеют?
— Что вы имеете в виду?
— Домохозяйка не сможет «испечь с их помощью пирог»?
— Из фундаментальной науки это всегда трудно сделать. Правда, сама электроплита появилась именно благодаря фундаментальному открытию…
— Я хочу затронуть иной круг проблем, которым вам приходилось заниматься… Пока мы говорили лишь о получении Знания из Вселенной, но если «звезды загораются, значит, это кому-то нужно»! Вы ведь не раз выполняли разные специальные задания, не так ли?
— Такое случалось… Институт занимается многими проблемами, в том числе и сугубо практическими…
— Ради них вы ездили в Чили?
— Было две причины этой экспедиции. Первая: сотрудничество с чилийцами по наблюдению южного неба Земли. Это были нормальные для науки времена…
— Середина ХХ века?
— Да. Планировалось создать в Чили обсерваторию. Из Пулкова туда уже был отправлен крупный телескоп. И мы тоже хотели поставить свой телескоп, чтобы была там и наша обсерватория. Я поехал выбирать место…
— А вторая причина?
— Попутно мы наблюдали распределение большого количества ярких звезд. Это было необходимо не только для науки, но и для обороны страны. Все управление ракетами проходило по звездам… Ну, к примеру, подводная лодка всплывает и ей нужно пускать ракету. Прежде всего требуется «распознавать» звезды… Детально я этой проблемой не интересовался, знаю только суть дела… Мы наблюдали все яркие звезды, потом передали эти данные военным. И место для обсерватории выбрали.
— На этом все и завершилось?
— К сожалению. А сейчас мы все в Чили потеряли.
— Вам хотелось иметь обсерватории не только в Северном, но и Южном полушарии?
— Это идеальный вариант! В Чили наилучшие места для астрономических наблюдений, и сейчас там большое количество обсерваторий разных стран. У чилийцев даже не хватает астрономов, чтобы участвовать во всех программах!.. У нас остался там Пулковский телескоп, но время идет, он сильно уступает современным инструментам. Да и денег у Академии наук России нет, чтобы туда посылать ученых для работы… Так что перспектива у нас печальная в наземной астрономии.
— Все-таки я хочу вернуться к прикладным работам: хотелось бы показать, что и звезды нужны…
