Политухой, Алешиным и Челядиным кинулся вслед за танками. Расчет оправдался: танки вскоре остановились, впереди их было мелколесье, густой кустарник, а дальше болото. Там не пройти. Пробираясь кустарником, мы подошли к танкам почти вплотную. Смотрим, стоят оба борт к борту, тяжелый прикрывает средний. У среднего открыт верхний люк, из него высунулся наблюдатель. Но смотрит он не в нашу сторону, а в другую. Очевидно, потерял ориентировку.
Руднев выстрелил из самозарядной винтовки по наблюдателю, и тот как мешок, свалился в люк. Партизаны повеселели, кто-то бодро крикнул: «Ура!» Все открыли огонь. Тяжелый танк развернулся и… помчался назад по дороге. Средний оставался недвижим. Подошли ближе. Бросили гранату. Руднев вырвался вперед, вскочил на танк сзади, со стороны мотора, заглянул в люк и закричал:
— Ура! Машина наша!
Победа полная! Видимо, танкисты удрали на тяжелом. Нам достался совершенно исправный танк, если не считать выпавшего из гусеницы пальца. Боекомплект почти не израсходован.
Вдруг со стороны, куда умчался тяжелый танк, раздался сильный взрыв, за ним последовало несколько беспорядочных и более слабых. Побежали в ту сторону. На дороге полыхает пламя. Горела развороченная взрывом громада танка, а в его утробе рвутся снаряды и патроны. Из-за деревьев выглядывали Курс, Терехов и Кокин. Это они забросали подорвавшийся на мине танк бутылками с горючей смесью».
А к вечеру стало известно, что на большаке Путивль — Рыльск на партизанской мине подорвался еще один тяжелый танк.
— Вот это сегодня удача! — радовались партизаны. — Шутка ли, в один день вывести из строя три танка!
— Это действительно удача, товарищи, но фашисты не простят нам такой потери, — предостерег Руднев.
— О, они дуже приткие, так и гляди, что завтра опять пожалуют в гости, — согласился с комиссаром Ковпак и распорядился произвести добавочное минирование подходов к лесу, хорошо подготовиться к обороне.
На другой день, как и предполагали Ковпак с Рудневым, в девять часов утра появились каратели. Шесть танков и подъехавшая на 14 машинах пехота наступали с двух направлений. Партизаны затаились, ни единым выстрелом не обнаруживая своей линии обороны. Остановившись на опушке и открыв огонь из всех видов оружия, фашисты двумя танками попытались углубиться в лес. Но сразу же раздались два мощных взрыва. Это сработали партизанские мины. Вытащив на буксирах подорванные танки, каратели отошли на приличное расстояние в поле и опять открыли ураганный огонь. Но Спадщанский лес молчал словно заколдованный. В половине дня фашисты отправились восвояси, так и не выяснив судьбу своих нелепо потерянных вчера танков.
Мы не случайно так подробно остановились на этих первых схватках партизан с фашистами. Эти бои, ставшие боевым крещением Путивльского объединенного отряда, раскрыли слабые стороны противника и укрепили у партизан веру в собственные силы. В отряде начала заметно укрепляться дисциплина, возрос авторитет партизан среди местного населения.
Очень высоко поднялся в глазах всех партизан комиссар Руднев, проявивший в этих боях свои организаторские и военные способности, исключительную смелость и выдержку, находчивость и умение при любых обстоятельствах руководить людьми. Сильно возросло его влияние на весь личный состав отряда.
В последней декаде октября и в первых числах ноября партизаны взорвали четыре моста на реках Сейм и Клевень на важном пути, по которому двигались вражеские войска к фронту. Руднев не только руководил подготовкой партизан-подрывников к диверсиям, но и сам участвовал в них.
«Однажды пасмурным осенним утром в расположении нашего отряда появился Руднев, — рассказывал мне об одной из этих операций бывший минер Харьковского отряда Герой Советского Союза В. М. Яремчук.
— Николай Иосифович, — покручивая черный ус, обратился Руднев к командиру отряда Воронцову, — приближается 24-я годовщина Октября, и какие мы будем партизаны, если не отметим этот праздник ударом по врагу? Мы с Ковпаком решили провести одну серьезную операцию. Мне кажется, что и вашим минерам стоило бы пойти с нами.
Еще во время совместного перехода из Новослободского в Спадщанский лес мне полюбился этот деятельный и решительный, всегда внимательный к людям, привлекательный человек, и я первым согласился идти вместе с Рудневым.
…Длинной цепочкой с тяжелым грузом за плечами пробирались мы по лугу редким лозняком. Под ногами противно чавкала болотная грязь. Когда обошли вражеские посты и без единого выстрела приблизились к переправе на реке, Руднев залег с автоматом на пригорке и молвил:
— Работай, Вася, спокойно, мины закладывай хорошо. На случай чего, буду прикрывать тебя до последнего патрона.
Его слова подбодрили меня, тогда еще неопытного минера, придали силу и уверенность, и когда через четверть часа я поджег бикфордов шнур, на Сейме почти одновременно прогремели такие взрывы, что в Путивле в домах новоиспеченных гитлеровских правителей повылетали стекла из окон.
Как установили потом наши разведчики, спешившая на фронт и остановившаяся той ночью в Путивле на отдых немецкая часть была задержана на несколько дней. Вместо отдыха гитлеровцам пришлось, прочесывая пойму Сейма, бродить по зарослям и торфяникам, наводить переправу, которая вскоре опять была взорвана партизанами.
На второй день после Октябрьских праздников наш отряд ушел далее на север Сумщины. Но после той памятной диверсии под Путивлем у меня будто крылья выросли за плечами. Сколько потом я взорвал мостов, пустил под откос поездов! И всегда, когда шел на очередную операцию или сидел в засаде, поджидая эшелон, вспоминал комиссара Руднева, вдохновившего меня на первый боевой подвиг».
В конце октября невдалеке от Путивля на партизанской мине подорвался тягач, тащивший на платформе неисправный танк. Вечером того же дня Руднев с двадцатью бойцами отправился на место происшествия.
Машины на дороге не охранялись. С танка партизаны сняли 70 снарядов, 15 тысяч патронов, пулемет и… пионерское знамя! Все были удивлены: зачем немцы возили его с собой?
— Как зачем? — объяснил Руднев. — Хвастливые гитлеровцы ограбили в каком-то селе школу и взяли красный флаг как боевой трофей.
— Вот это вояки! — негодующе-презрительно бросил кто-то из партизан.
— Товарищи! — обратился к бойцам Руднев. Голос его звучал взволнованно, торжественно. — Не было у нас раньше своего партизанского флага, теперь мы его имеем. Вот оно, наше боевое знамя! Под ним мы будем громить немецко-фашистских захватчиков до их окончательного изгнания с нашей земли, до полной победы! — Комиссар развернул полотнище, стал на колено и поцеловал его.
…В полночь партизанские подводы, груженные богатыми трофеями, двинулись в направлении Спад-щанского леса.
Через несколько дней по просьбе комиссара партизанские медсестры Галя Борисенко и Мотя Бобина вышили на красном полотнище слова: «Путивльский Объединенный партизанский отряд». Так у путивлян появилось свое боевое знамя, которое они освободили из фашистской неволи и берегли потом как свою самую дорогую реликвию. Под этим знаменем партизаны Ковпака и
