городке Предаппио — тамошние крестьяне взбунтовались против владельцев поместий, нанимавших для сбора урожая народ со стороны. Дело дошло до того, что местный префект должен был вызвать эскадрон кавалерии, и в числе арестованных оказался учитель Муссолини, призывавший к восстанию. В пылких речах он призывал не смущаться насилием, а крушить всякие там усовершенствованные сельскохозяйственные машины — они «нужны только для того, чтобы отнимать работу у простых людей».
В итоге его повязали, посадили в кутузку в Форли, судили и дали некий недолгий тюремный срок. Муссолини, правда, выиграл дело по апелляции, и его быстро выпустили — но он приобрел некоторую известность. Муссолини утверждал, что одно из двух: или буржуазия, или пролетариат. Они не могут ужиться вместе, одна из этих двух социальных категорий должна исчезнуть.
Он ссылался в этом на Маркса и говорил, что в неизбежной классовой борьбе пролетариат непременно победит. Так он и писал в местной социалистической газете. Она выходила в городке Онелья совершенно крошечным тиражом — социалисты в Романье особой популярностью не пользовались. Муссолини это не беспокоило. Он знал — где Маркс, там и классовая борьба.
Анжелика Балабанова могла гордиться своим учеником.
И, как оказалось, его заметили и другие социалисты. Муссолини получил предложение поработать в газете, предназначенной для рабочих-итальянцев в Тренте. Это был город, расположенный в Австрии, в коронных землях Тироля, но население там было в значительной степени итальянское, и в среде, патриотов-ирредентистов считалось, что Трент — часть Италии, оставшаяся «неискупленной» [7].
Предложение было принято — и вскоре «товарищ Муссолини» был представлен своим коллегам-журналистам. Его уже авансом хвалили за знание немецкого, наступательный стиль и еще за антиклерикализм» — и коллег он не разочаровал.
Еще в очень и очень католической Романье Бенито Муссолини мог мимоходом заметить в газетной статье, что Иисус был в любовной связи с Марией Магдалиной. Собственно, еще отец Бенито, Алессандро Муссолини, был известен утверждением, что Иисус и его апостолы были всего-навсего невежественными евреями, верить в учение которых передовым рабочим просто постыдно, но Алессандро дальше деревенского трактира речей своих не распространял.
У его сына возможностей было больше.
В Тренте на 30 тысяч населения имелось три газеты, выходившие на итальянском. Одна был социалистической, одна — католической и одна — националистической. Занимались они главным образом взаимной перебранкой, так что огневой темперамент Бенито Муссолини в католической газете оказался очень даже заметен — и ругань в его адрес заметно повысила общий накал полемики. Собственно, такой реакции можно было ожидать, но Муссолини заметили не только клерикалы.
Очень скоро он получил предложение посотрудничать и в националистической газете «II Popolo», или, если перевести название на русский, — «Народ».
С редактором этой газеты, Чезаре Баттисти, он даже как бы подружился.
В общем, жизнь Бенито Муссолини в Тренте складывалась хорошо. Он, по-видимому, был единственным журналистом-итальянцем в городе, статьи которого печатались в двух враждующих между собой газетах. Городская библиотека предоставляла возможность читать добрых сорок ежедневных газет и восемьдесят журналов на немецком, французском и итальянском, и в придачу к этому Муссолини попробовал поучиться и английскому.
Трент просто на голову превосходил знакомую Муссолини столицу его уезда, Форли, о которой он теперь с презрением отзывался как о «пристанище свинопасов». В его глазах истинно итальянским городом был именно Трент — даром что он был расположен в австрийском Тироле.
В конце концов, именно здесь итальянские купцы и предприниматели сложились на возведение скульптурного памятника Данте Алигьери, светочу мировой литературы и великому гению, прославившему Италию.
В посвящении памятнику Данте именовался «вождем», «дуче».
Конец приятной жизни Муссолини в Тренте настал примерно через семь месяцев. Его заметила не только местная католическая газета, но и австрийская полиция. Уже летом 1909 года его решили выслать. А поскольку в Южный Тироль как раз должен был приехать с визитом Франц-Иосиф, император Австро-Венгрии, то полиция начала принимать меры предосторожности и случившуюся неподалеку от места жительства кражу списала на опасного радикала, Бенито Муссолини.
У него произвели обыск, ничего не нашли, но на всякий случай посадили в тюрьму.
Муссолини, который к своим 26 годам успел посидеть и в Италии, и в Швейцарии, и даже во Франции — куда его занесло в юные бродяжнические годы, — австрийскую каталажку впоследствии очень рекомендовал как наиболее удобную и гуманную.
И суд в Австрии оказался честным и непредвзятым — Бенито Муссолини был очищен от подозрений и выпущен на свободу. Но полиция в пограничной области, да еще в преддверии визита государя, конечно, настояла на своем — и Муссолини был снова арестован и выслан как «опасный радикал».
В результате он опять оказался в родных краях, в окрестностях Форли, города для свинопасов. Его отец, Алессандро Муссолини, тем временем оставил свою не слишком систематическую работу кузнеца и открыл что-то вроде кабачка под воинственным названием «Берса-льер». По-видимому, он назвал так свое заведение в честь сына, отслужившего срочную в берсальерах, но Бенито после жизни в «настоящих культурных центрах» искал себе горизонты пошире.
Еще из Трента он завел переписку с редактором влиятельного журнала «La Voce» — «Голос». Бенито Муссолини в самых почтительных выражениях высказывал свое восхищение и самим журналом, и стилем его редактора, и выражал надежду когда-нибудь там напечататься — но и из этого ничего не вышло.
А проблем тем временем прибавлялось — Бенито довольно неожиданно взял да и «женился». Он начал жить вместе с Ракеле Гуиди, которая от него забеременела. Она была родом из крестьянской семьи, не знала, что такое зонтик, и страшно возмущалась бессмысленной расточительностью своего любовника, который то и дело покупал себе книги.
Надо сказать, что связь Ракеле с Бенито вызвала толки — девушка была дочерью женщины, находившейся в открытой связи с Алессандро Муссолини, и очень многие называли Алессандро ее отцом.
Коли так, то получалось, что она доводится Бенито единокровной сестрой?
Предположение, что и говорить, было скандальное. Но влюбленная пара наплевала на общественное мнение, и в 1910 году Ракеле родила Бенито Муссолини дочь, которую, он назвал Эддой. По всему было видно, что он очень привязан к своей малышке, хотя времени на нее ему, конечно, не хватало. В 1910-м Бенито Муссолини уже был признан первым среди социалистов города Форли. Он был редактором местной газеты левого направления, которой он, конечно, придал самый радикальный характер.
Газета называлась «La Lotta di Classe» — «Классовая борьба».
В 1911 году к власти в Италии в четвертый раз пришел Джованни Джолитти. Это был многоопытный политик,
