История, увы, пишется под присмотром, создается вычеркиваниями, и вопреки известным словам Михаила Булгакова рукописи все же горят. Древние завоеватели в охотку сжигали книгохранилища захваченных народов, но и немногие сохранившиеся тексты подробностью не грешат, оставляя простор для домыслов. В большинстве уцелевших летописей страницы подчищены или вырваны (я уж не стану напоминать, что и совсем недавно, в XX веке, костры из книг пылали в гитлеровской Германии, в Советском Союзе, в Китае, Камбодже)…
Так повелось: мы привыкли жить в океане лжи. История, излагавшаяся в советских учебниках, сочинялась вначале для императорского Дома Романовых, а затем подтасовывалась для партийной большевистской потребы, подгоняя события под ответы, нужные власти.
Одним из достоинств цивилизованного народа является умение соединить опыт истории с собственным опытом. Для этого нужны свидетельские показания, и именно поэтому тома интервью, взятых Дмитрием Гордоном, бесценны. Ничего подобного им нет ни в одной из послесоветских стран, и мне кажется, что политические деятели и историки пока не очень хорошо понимают смысл подвижничества выдающегося журналиста, создающего эту летопись без всякой государственной поддержки, своими силами и за свои деньги.
Я убежден: без бесед Дмитрия Ильича с наиболее яркими представителями нашего времени лицо эпохи выглядело бы иначе. Сейчас вы держите в руках плоды общения Гордона с персонами, влияние которых на судьбу России (и Украины) бесспорно, — это те самые «невидимки», приводившие к власти удобных людей и формировавшие их взгляды на жизнь и страну. Что ж, степень допуска к начальственным ушам определяла место в обществе с древних времен, а президенты — люди занятые. Им некогда читать, слушать радио и смотреть теленовости — главную информацию они получают в пережеванном виде от помощников и приближенных и перед ними же вынуждены бывать самими собой.
Вслед за этими предисловиями вы прочтете откровения деятелей, у которых Борис Ельцин кушал с ладошки, как дрессированный попугай (следующего российского президента герои Гордона тоже отлично знают). Кстати, еще одна деталь для понимания этой книги важна: разжалованные слуги безжалостны — больше, пожалуй, никто не мог бы рассказать о российской власти так, как Александр Коржаков. Он ведь не только поднимал обмочившегося пьяного президента с пола или лез с ним в ледяную воду: по службе присутствовал при решении судеб целых народов — когда распадался Советский Союз или разгоралась чеченская война.
Он, безусловно, слуга — циничный, но приблизившийся к самому верху вплотную, а все подробности о картонных ящиках с долларами — часть общей повести о беспределе и не подверженной общественному контролю власти. Сотрудничавший на заре перестройки с «Огоньком» журналист Костиков стал позже пресс-секретарем Ельцина и, в дополнение Коржакову, рассказывал мне, как однажды, в присутствии своей свиты, Борис Николаевич велел выбросить его с прогулочного теплохода в Волгу, а затем вознаградил за унижение участком драгоценной земли в элитном районе Подмосковья. Барство партийного вождя, ставшего «демократом», было до ужаса безнаказанным, и тот же Борис Березовский доказательно формулирует тезис о глубочайшем презрении постсоветских правителей к своему, так сказать, электорату.
Одновременно возникает еще одна важная тема — о нас с вами, о механизме и скорости трансформации раба в свободного человека. Березовский обрадован тем, насколько успешнее движется в этом направлении Украина, и делает вывод, что украинцы идут к свободе даже с опережением инициаторов «оранжевой революции». Коржаков о таких сложностях почти не говорит, но вспоминает о кучминско-ельцинских застольях как воплощении стиля руководства, который вроде бы очень медленно, но уходит.
Иногда собеседники Гордона противоречат друг другу, однако от этого количество грязи, плывущей по фарватерам власти, не убывает. Оба они отрицают свое интриганство, но постоянно твердят о предательстве, столь свойственном первым лицам (тема убийства как вполне допустимого метода в достижении властной цели звучит не однажды, и она особенно страшна своей обыденностью).
И Коржаков, и Березовский сегодня отстранены от кормила, но их нынешние места по-прежнему важны и заметны — они даже стали бесстрашными, объявляя и комментируя факты, в которые порою с трудом верится.
…Когда вы дочитаете эту книгу, давайте еще раз подумаем о щедрых порциях правды, которыми потчует нас Дмитрий Гордон, и от души его за это поблагодарим. Вдумчиво, обогащаясь бесценными свидетельствами из первых уст, мы можем взглянуть не только на недавних и нынешних вершителей судеб, но и на себя самих, по-новому можем увидеть то, чего раньше не замечали, и понять многое из того, чего не понимали, — это и есть современная журналистика, материалы «с передовой». Гоголь писал: «Передовыми людьми можно назвать только тех, кто видят все то, что видят другие (все другие, а не некоторые) и, опершись на сумму всего, видят то, чего другие не видят». Я, например, уверен, что беседы Гордона будут интересны и через десять, и через сто лет, но мы читаем их первыми, и у нас есть все основания этим гордиться.
Когда на даче у Путина я завел разговор, не подумать ли ему о президентстве, Володя ко мне наклонился и произнес: «Послушай, знаешь, чего я больше всего на свете хочу? Быть Березовским… Дайте, пожалуйста, мне «Газпром»!»
Борис Березовский
Когда несколько лет назад кто-то из журналистов поинтересовался у президента России Путина, что он думает о Березовском, тот сделал удивленные глаза: «А кто это?» Однако тем из российскоподданных, кто политической амнезией не страдает, забыть опального олигарха в обозримом будущем вряд ли удастся.
Вплоть до начала ХХI века Борис Абрамович Березовский (он же Береза, Платон Еленин и БАБ) был в коридорах власти едва ли не самой заметной фигурой — его системный подход к проблемам, тренированный ум, а также щедро приправленное азартом и авантюризмом неуемное честолюбие пришлись в Кремле ко двору.
В 2001 году журнал «Форбс» назвал Березовского одним из самых богатых людей России и оценил его состояние в три миллиарда долларов. Помимо телекомпаний ОРТ, ТВ-6 и издательского дома «Коммерсант», Борис Абрамович владел активами «Сибнефти», КрАЗа, Ачинского глиноземного комбината, Братского и Новокузнецкого алюминиевых заводов и многим-многим другим, ну а еще он любил цитировать академика Сахарова, который на вопрос: «В чем смысл жизни?» — ответил: «В экспансии»…
