- Хорошо, товарищ начальник, - ответил комбриг и с серьезным видом, хотя это была, конечно, шутка, добавил: - Вот только Стефановскому положенной нормы не хватает.
- Выдавать ему по две порции, - видимо занятый своими мыслями, механически произнес Алкснис.
И стал я с того дня "двупаечником". Ох, и злословили по этому поводу ребята!
...На параде нашу эскадрилью тяжелых бомбардировщиков вел А. Б. Юмашев. Самолеты с яркими красными звездами на килях шли волна за волной. Их гигантские тени то и дело перечеркивали многолюдную Красную площадь. Как потом писали газеты, иностранные представители были удивлены и потрясены: откуда у русских взялась такая воздушная мощь.
После воздушного парада всех его участников пригласили в Кремль на прием. На следующий день начальник ВВС произвел разбор. Он сообщил, что правительство высоко оценило наши действия, поблагодарил за службу. В заключение указал на недостатки, имевшие место при подготовке к параду.
Строевые части ВВС в массовом порядке переходили на цельнометаллические самолеты. В разведывательную авиацию поступали машины новых образцов. На аэродромах давно исчезли и голландские разведчики "Фоккер" ЦЕ-4, и отечественные Р-1 и Р-2. Не очень долго летал также выпущенный малой серией цельнометаллический самолет конструкции А. Н. Туполева Р-3 с мотором Лорен-Дитрих.
Из наших первых боевых самолетов дольше всех оставался в строю только разведчик и легкий бомбардировщик Р-5.
Вскоре коллектив авиаконструкторов Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ) под руководством Андрея Николаевича Туполева разработал и построил трехместный цельнометаллический самолет-разведчик Р-6 с двумя моторами М-17. Машина сразу привлекла к себе внимание руководителей Военно-Воздушных Сил. Располагая теми же двигателями, что и бомбардировщик ТБ-1, она при значительно меньшем весе и габаритах обладала высокими по тому времени летными качествами, имела почти круговую огневую оборону. К тому же самолет легко летал на одном моторе.
Разведчик Р-6 стал поступать на вооружение в воздушно-разведывательные части. НИИ ВВС РККА поручили переучивание летного состава на новую материальную часть и инспектирование разведполков, уже летавших на самолетах Р-6. Среди летчиков института я одним из первых освоил пилотирование Р-6 из обеих кабин. На это у меня ушел всего один день. Тут я окончательно понял дальновидность нашего командования, решительно взявшего курс на подготовку в институте летчиков-универсалов.
Глава вторая. Самолет-звено
Самолет-истребитель обладает высокими летными данными, хорошей маневренностью. Но ему присущ и один, очень существенный недостаток - малая продолжительность полета. Задачу - как, за счет чего увеличить его полетное время - до сих пор продолжают решать авиаконструкторы.
В тридцатых годах эта проблема была особенно острой. Ею занимались во всех странах, имевших военную авиацию. Выносились самые различные предложения. Большинство из них предусматривало увеличение на истребителях запаса горючего. Но ведь это лишний груз. Самолет становится менее маневренным. Истребитель превращается в самодвижущуюся мишень. Какой-то заколдованный круг.
Талантливый советский авиаконструктор, инженер высшей квалификации Владимир Сергеевич Вахмистров пошел по другому, совершенно неизведанному пути. Он предложил увеличить радиус полета истребителя за счет... горючего, имеющегося в баках бомбардировщика.
В. С. Вахмистров рассчитал, что два истребителя И-4 с убранными нижними полупланами, укрепленные с помощью специального приспособления на плоскостях тяжелого бомбардировщика ТБ-1, могут выполнять "совмещенный" с ним полет. Три соединенных на земле самолета, по мысли конструктора, должны взлетать и лететь при всех их четырех работающих двигателях. Излишняя при этом нагрузка на бомбардировщик компенсируется дополнительной тягой двух двигателей истребителей. Летные качества соединенных самолетов не только не ухудшатся, а даже улучшатся. Во время совмещенного полета истребители питаются горючим из баков бомбардировщика. На заданном рубеже (или когда этого потребует обстановка) они отделяются от ТБ-1 с полной заправкой горючего и продолжают полет самостоятельно, ведут бой, возвращаются на базу. В этом случае дальность полета истребителей увеличивается по меньшей мере в два раза.
Но тут возникло препятствие. И-4 - цельнометаллические полуторапланы. При размещении на крыльях ТБ-1 их нижние плоскости слишком близко располагаются к воздушным винтам бомбардировщика. Малейшее смещение истребителей в полете может привести к катастрофе.
Владимир Сергеевич Вахмистров нашел ошеломившее всех решение: он снял с И-4 нижнюю плоскость, превратив бывший полутораплан в подкосный моноплан с высокорасположенным крылом. Поистине гениальное всегда просто!
Так возникла и тут же практически укрепилась идея самолета-звена. В зарубежной авиационной литературе в ту пору и намека не было на что-либо подобное.
Приступили к сооружению строенного самолета. Надо было видеть, с каким увлечением, с каким энтузиазмом трудились люди.
На каждой плоскости ТБ-1 установили по три фермы из прочных металлических труб. Две, передние, покороче - для крепления оси шасси И-4, третья - длиннее: она предназначалась для удержания хвоста истребителя в горизонтальном положении. Передние крепления имели замки бомбодержателей, которые открывались из кабины бомбардировщика, задние - из кабин истребителей.
По специально сооруженным накатам истребителей водрузили на плоскости бомбардировщика, закрепили их на замки в трех точках, образовавших равнобедренный треугольник. Для выполнения первого полета на самолете-звене был скомплектован отборный экипаж. Командир - Адам Иосифович Залевский, на месте второго пилота - конструктор инженер Вахмистров. Самолеты-истребители пилотировали Валерий Чкалов и Александр Анисимов.
Задача испытаний состояла в определении устойчивости и степени управляемости соединенных самолетов на взлете и на маршруте. Следовало также разобраться, как они будут вести себя после разъединения в воздухе: сохранит ли бомбардировщик управляемость, если от него отделится лишь один истребитель, а второй по каким-либо причинам останется на его плоскости.
Наступило 31 декабря 1931 года. Не только экипаж самолета-звена, весь летный и инженерный состав института не скрывал своего волнения. Сегодня решится - получит идея Вахмистрова путевку в небо или ей, как и многим другим экспериментам, уготована судьба стати лишь интересным историческим случаем.
О том, как протекал этот полет, говорилось много. Спустя некоторое время и я был вынужден вникнуть в его детали, самолет-звено стал и моим коньком.
