Весной они решили избавиться от де Флери, присутствие которого их стесняло. Мари, сама того не зная, стала участницей их заговора против бывшего епископа. Месть последнего была любопытна: он убедил короля воздержаться на время от выполнения супружеского долга. Покорный Людовик XV, говорит нам герцог де Люин в «Мемуарах», «семнадцать или двадцать дней выполнял предписания своего наставника». Королева, вкусившая запретный плод, была этим сильно огорчена. Она призвала маршала де Вийяра, расплакалась и чистосердечно призналась ему, что король больше не спит с ней и что ей этого очень недостает. Вийяр знал о лукавом замысле Флери. Он посоветовал Мари покинуть стан герцога Бурбонского и перейти в лагерь бывшего епископа. Королева послушалась. Она объяснилась с Флери, и в тот же вечер Людовик XV дал ей то, чего она так страстно желала…
Двор — все прекрасно знали о ночах без любви и поговаривали уже о скором разводе — был восхищен могуществом старого воспитателя и отвернулся от герцога Бурбонского. В июне опала премьер-министра сделалась окончательной. Король, подталкиваемый Флери, приказал ему удалиться в Шантильи. М-м де При была выслана в свои владения в Нормандии <Она умерла там, через год, в возрасте двадцати девяти лет, от приступов отчаяния. Поговаривали, что она покончила жизнь самоубийством…>. Эта новость была встречена в Париже взрывом радости. На дорогах танцевал народ, на стенах были развешены плакаты с каламбурами, составленными из имен герцога и его фаворитки. В Версале все повторяли: «Теперь двор обесценен!» <«При» — по-французски «цена»; двор без «при» — то есть без цены», «обесценен». — Прим. пер.>
Флери, который собирался в сентябре стать кардиналом, сделался премьер-министром и лишил короля всякой инициативы. Людовик XV опять принялся бездельничать, охотиться и доставлять удовольствие королеве. Результатом этой двоякой деятельности стало то, что меню в Версале состояло в основном из дичи, а Мари Лещинска родила на свет двух девочек-близнецов в 1727 году, дочку — в 1728-м, дофина — в 1729-м, герцога д'Анжу — в 1730-м, м-ль Аделаиду — в 1732-м, м-ль Викторию — в 1733-м, м-ль Софи — в 1734-м, м-ль Терезу-Фелисите — в 1736-м и м-ль Луизу-Мари — в 1737-м.
С 1732 года королева испытывала вполне понятную усталость. Она повторяла: «Что это за жизнь! Все время спать с королем, быть брюхатой и рожать!» Король был оскорблен и не скрывал этого. На него все упорнее стал наступать круг женщин, которые провели семь лег в тщетных надеждах. Эти дамы решили, что монарх станет наконец «полноценным мужчиной», что на языке того времени означало «имеющим любовницу». Но Людовик XV на это не решался и продолжал вести добродетельную жизнь — и это среди двора, где даже священнослужители не могли похвастаться добропорядочностью. Разве не известно, что аббат де Клермон похитил танцовщицу, знаменитую Каморго, а епископ Люсон умер от несварения желудка на руках своей любовницы м-м де Рувре?
Вот лишь один анекдот, который может дать полное представление о нравах того времени. Он дошел до нас благодаря анонимному автору «скандальной хроники»:
«Королевский стражник поднимался по Большой версальской лестнице следом за одной знатной дамой. Он осмелился сунуть руку ей под юбку. Дама сильно рассердилась, но виновник быстро нашелся:
— О мадам, если у вас сердце такое же упругое, как и ваш зад, — я пропал!
Оскорбленная дама не сдержала улыбки и за комплимент простила бесцеремонность».
Самой настойчивой из дам была м-ль де Шароле. Не сумев первой воспользоваться королевской мужественностью, она надеялась по крайней мере первой увлечь Людовика XV на путь супружеской измены — и опять потерпела неудачу. Она с горечью заметила это однажды вечером. Во время ужина в Охотничьем замке король поднялся и, произнеся: «Я пью за здоровье незнакомки!», разбил свой стакан и пригласил всех последовать его примеру.
Кто же эта загадочная Незнакомка, первая из длинной вереницы фавориток?
* * *
Это была нежная, очаровательная женщина, с округлыми формами; во всей ее повадке сквозило что-то чувственное. Приятная, любезная, говорит нам Буа-Журден, сведущая в искусстве любви, но без излишеств, что свидетельствовало о хорошем воспитании. Ее звали Луиза-Злю де Майи — старшая дочь маркиза де Несля. Ровесница короля — и ему и ей двадцать два года. Монарх тайно встречался с ней, дрожа от мысли, что кардинал Флери может прознать про эту связь. Но страхи его были напрасны — он был бы весьма удивлен, если бы узнал правду: именно прелат выбрал для него эту прелестную любовницу…
Не следует думать, что такой достойный человек, как кардинал, превратился в сводню с целью развлечь своих друзей. Им двигали интересы государства: зная, что Людовик XV рано или поздно заведет любовницу и выбор его может пасть на интриганку, он решил опередить события и найти для короля женщину, не представляющую опасности для короны. К тому же Флери надеялся, что любовница займет все свободное время монарха и он сможет единолично управлять королевством. Герцог де Ришелье, следуя его совету, отправился к королю расхваливать прелести м-м де Майи.
Его доводы оказались убедительными, так как на следующий день Людовик XV согласился встретиться с юной графиней. Наряженная в пух и в прах, она прибыла в ожидании натиска короля. Но он по причине своей обычной робости удовольствовался кивком головы и скрылся в соседней комнате.
Вторая встреча была организована камердинером короля Башелье — этот малый находился одновременно на службе у кардинала Флери. Теперь все прошло до смешного необычно. М-м де Майи получила предписание забыть, что перед ней монарх, и видеть лишь мужчину… Что ж, она сама прыгнула на Людовика XV… Нужно же было как-то расшевелить его, она лишь использовала методы развращенных придворных дам.
Король не сопротивлялся и вскоре почувствовал некоторое возбуждение. Слишком застенчивый, чтобы перейти к действиям, он, не шевелясь, сидел в кресле. Тогда Башелье — он с раздражением наблюдал за происходящим — подошел и, схватив короля под мышки, перенес к ожидавшей его графине.
Таким образом, нельзя признать, что Людовик XV добровольно изменил в первый раз Мари Лещинска. Впоследствии он стал менее застенчив, и м-м де Майи могла лишь гордиться доброй услугой, оказанной ею двору.
Эта связь долго оставалась тайной, и намек на Незнакомку лишь усиливал любопытство двора — все жаждали узнать имя фаворитки. В течение трех лет м-м де Майи в назначенный час поднималась по золоченым лестницам, ведущим в скрытые от глаз кабинеты. Три года об этом никто не подозревал. Но в 1736 году Башелье, провожавший графиню к своему хозяину через салон Бычий Глаз, сбросил с нее капюшон, и две дамы ее заметили. На следующий день об этом говорил весь двор… Арженсон писал в своем дневнике: «Король не смог довольствоваться лишь прелестями королевы и уже шесть месяцев, как имеет любовницу… <Арженсон спешил записать все сплетни и ошибся: в действительности м-м де Майи была любовницей короля с 1733 года.> Кардинал, которого устраивает подобное пеложенне вещей, приказал выдать этой даме двадцать тысяч ливров. Муж ее, ранее располагавший лишь фиакром, разъезжает теперь в изысканном экипаже. Все устроено было тайно, как всегда, когда дело касается любовных приключений принцев. Ведь верхние этажи и маленькие кабины короля имеют множество выходов… Все утверждают, что королева ничего не знает, но о многом догадывается и находит утешение с месье де Нанжи, несмотря на его преклонный возраст».
