Так мы обываем.
Но с Божьей помощью «Наш дом» и его друзья выведут амурскую школу на большак. Сказано: «Школа радости». Сделай первый шажок к ней.
Благовещенск, декабрь 2004, газета «Тема», № 50 (554)
Отклики на статью Бориса Черных
Алексей Падалко
Смех на уроке
Амонашвили… Уже лет 25-30 у меня на слуху это имя. Имя, связанное с эволюцией в школе. Постепенно оно стало забываться. И вот снова…
Амонашвили, Щетинин, Соловейчик, Шаталов… Плеяда подвижников.
Из газеты «Тема» (за 8.12.04) узнаю, что Шалва Александрович на Амуре. Выступает перед студентами, учителями. Жаль, мы опять не свиделись. Статья Бориса Черных появилась в Свободном слишком поздно. Читая ее, я припомнил, как и сам когдато, на заре своей педагогической деятельности, пытался внести в дело развития мышления, творческой фантазии у детей что-то свое, новое.
Так, в 60-х придумал «Фантаскоп» – устройство, состоящее из трех лент на вертикальных валиках. На лентах изобразил части тел разных животных. Передвигая ленты одну относительно другой, ребята получали животин, у которых, к примеру, туловище лягушки, голова орла, ноги собаки. Этой химере они должны были дать название.
Затем предлагалось написать небольшой рассказик-диалог двоечника с Авторучкой, которую тот грызет и которой от этого больно. Или написать диалог Ног, Сердца и самого Мальчишки, пытающего успеть на отходящий автобус. Такие упражнения, когда один и тот же ученик испытывал себя в разных ролях, становясь то собственной авторучкой, то собственными ногами и сердцем, неплохо развивали мышление.
Потом я решил применять педагогику…парадокса, которая включала бы в себя альтернативные методы получения знаний.
На занятиях придуманного кружка РТФ (развития творческой фантазии) я задавал детям разработанные упражнения почти по всем предметам школьной программы. Так, представлял им листки, на которых была примерно такая информация:
«…На Новосибирских островах, тех, что в Северном Ледовитом море, живут длинношерстные яки и пингвины, составляющие основную пищу белых медведей и австралийских тигров…»
Ребята находили ошибки и смеялись над ними.
В упражнениях по русскому языку намеренно делал громадное количество ошибок, которые должны были отыскать ученики. Удивительно, но один мальчик не обнаружил ни одной ошибки в трехбуквенном слове «ещё», которое было написано «ишо» (в другом случае «исьчо», в трехбуквенном слове 5 ошибок!).
Параллельно составлял упражнения и задачи на «ломку мозгов». Например: «Некто посадил гусенка в огромную бутыль с узким горлышком. И стал его усиленно кормить. Через полгода в бутылке был большой красавец-гусь. Как, не разбивая бутылки и не делая гусю больно, вынуть его наружу?»
Опять все решают то, где решения нет. Смеются.
Такие упражнения расковывали мышление ребят, заставляли их усиленно думать и искать нетривиальные решения.
Я пытался тягомотные учебные темы превращать в логические и прочие игры, чтобы нужные знания входили в мозг без лишних затруднений, а главное – выявляли у детей интерес, любознательность, тягу к знаниям.
Используя свои методы, ставил учащихся перед необходимостью постоянного поиска, с помощью которого они находили удовлетворение своего интереса. А это уже осознанный путь к совершенству. Путешествуя в пространство непознанного, ученики становятся подобно путнику, блуждающему в лабиринте, где каждый тупик – момент поиска.
В 1985 я издал в Москве книгу «Задачи и упражнения по развитию творческой фантазии у детей» (70 000 экз.), издательство «Просвещение», в 2001 ее переиздали.
Один экземпляр направляю вам.
Школа «Наш дом» – на правильном пути.
г. Свободный
Алексей Егорович Падалко, педагог, изобретатель (15 патентов), писатель
Анатолий Ткаченко
Школа Светланы Городович
От моего давнего друга, писателя Бориса Черных, я узнал о добром начинании в г. Благовещенске, где педагогом Светланой Юрьевной Городович открыта частная школа «Наш дом» (с согласия и при поддержке родителей, естественно); здесь учат детей спокойному разуму и духовному возвышению, любви и терпимости к ближнему, и ни какому рыночно-торгашескому отчуждению, при котором деньги «правят бал»; а укоренившаяся в «Нашем доме» традиция ежегодного пушкинского бала, воспитывающая в детях чувство родства и верности истинным национальным преданиям, чего нет в государственных школах, с их ориентацией на индивидуализм, прекрасна.
Легко представить себе, сколько у школы «Наш дом» завистников, затаенных и явных недоброжелателей. Не потому ли Светлана Юрьевна пригласила из Москвы Шалву Александровича Амонашвили, известного доктора педагогики, автора книг по детскому воспитанию? И Шалва Алесандрович приехал, поддержал «Наш дом» и методы преподавания в нем. Это его слова, обращенные к учителям: «Не обманывайтесь, ибо дети, так же, как Бог, видят всё… Бойтесь!»
С чего бы, кажется, мне радоваться появлению хорошей частной школы именно в Благовещенске? Тут случай особый: родом я из бывшей казачьей станицы Грибская Благовещенского района, сперва расказаченной, позже околхозенной. Оба моих деда уничтожены за участие в казачьих волнениях «против коммунии». Отец, видя разор общественного хозяйствования, завербовался на север, и мы навсегда покинули Грибское, ставшее селом.
Только спустя десятилетия, в 1989 году, я навестил родное Грибское, в котором не обнаружил ни одной казачьей семьи; уцелели лишь те, кому удалось покинуть станицу…
Село стало учебным хозяйством Благовещенского сельскохозяйственного института, люди жили неплохо, особенно те, кто держал скот на своих подворьях, имел сады – огороды. У меня появились здесь друзья и читатели моих книг, я стал время от времени навещать Грибское.
В каждый приезд (а приезжал обычно в сентябре – ноябре, после окончания сельскохозяйственных работ) я непременно встречался с учениками старших классов местной десятилетки. Беседы были долгими, говорили о самом разном, в стране шла горбачевская перестройка, прежней «зажатости» в учениках почти не замечалось. Я говорил о православии, о том, что и в Грибском была церковь, в ней меня крестили, стояла она там, где сейчас сельсовет. Дети слушали с любопытством, высказывались о своем понимании веры, лишь один мальчик прочел антибожеское стихотворение собственного сочинения. Этот явный «выпад» против меня был воспринят или безучастно (мол, всегда хочет «отличиться»), или с заметной неприязнью, а одна девочка сказала, что бабушка у нее верущая и тоже говорит, что нужна церковь… Но вот что меня особенно печалило: никто не любил своего села, все хотели уехать в город, там учиться, работать и жить, а родителей навещать, как один со смехом высказался, «за картошкой и другим сельхозпродуктом».
