Можно представить, сколько побед записано американским летчикам, которые привозили из боя пленки ФКП, на которых ясно было видно, как от атакуемого МиГа «клочья летят». А советский летчик на этом МиГе возвращался на аэродром и через несколько дней после ремонта опять вылетал в бой.
По опубликованным советским данным, летчики 32-й дивизии за год воздушных боев в Корее сбили 79 самолетов противника и потеряли 58 своих. Погибли 16 летчиков. Наибольшее количество побед в дивизии — 7 — одержал командир эскадрильи 913-го иап капитан С. А. Федорец. 12 апреля 1953 г. в воздушном бою в районе Сапхун ГЭС, в котором участвовали все три полка 32-й иад, он встретился с самым результативным американским асом капитаном Мак-Коннелом. На счету американца к концу Корейской войны было 16 побед.
Капитан С. А. Федорец
Капитан Мак-Коннел
В том бою Семен Федорец сбил F-86, однако был атакован четверкой «сейбров» во главе с Мак-Коннелом, от очереди которого разлетелись остекление кабины и приборная доска на МиГе Семена. Однако он резким маневром ушел из-под удара американца и сам успел послать ему пушечную очередь. Мак-Коннелу удалось дотянуть до Корейского залива и катапультироваться. Другие «сейбры» продолжили атаку на подбитый МиГ, перебили ему тяги управления, и Федорец также катапультировался.
В результате этого боя Мак-Коннел записал на свой счет восьмую победу, а Федорец — пятую. «Сейбр» Мак-Коннела ему не засчитали, поскольку он упал в море, а пленка ФКП с записью атаки на него сгорела вместе с МиГом.
Всего за три года войны советская авиация сбила 1097 самолетов противника, потеряла 319 МиГов и 109 летчиков. Еще 153 самолета сбила зенитная артиллерия 64-го иак. Китайские и корейские летчики сбили 271 американский самолет, потеряли 231 самолет и 126 летчиков.
Таким образом, авиация США, имея значительное численное и оперативно-тактическое преимущество, проиграла воздушную войну в Корее сталинским соколам. И не только по соотношению побед и поражений (3:1 в пользу 64-го иак), но и потому, что советская авиация выполнила свою главную задачу по прикрытию объектов на территории Северной Кореи и Маньчжурии. Генерал-лейтенант Слюсарев докладывал, что действия корпуса, «несмотря на явное превосходство в силах ВВС США, не дали им возможности разрушить основные прикрываемые объекты и нанесли противнику значительные потери во всех родах авиации».
Одну из основных причин этой победы показал упоминавшийся воздушный бой 13 апреля 1952 г. с участием В. А. Щипалова, в котором восемь МиГ-15 атаковали в три раза превосходящую по численности группу F-86, сбили одного из них, а «остальные «сейбры» не приняли боя и вышли в залив». Об этой особенности поведения противника писал Е. Г. Пепеляев: «Лично я неоднократно наблюдал, когда после уничтожения их самолета в групповом воздушном бою американцы бой срочно заканчивали и выходили из него».
По докладу генерал-лейтенанта С. В. Слюсарева, «истребители противника, встречая активные действия наших истребителей, вступали в бой только при наличии выгодных тактических условий или при явном превосходстве в силах». А советские летчики «смело ввязывались в воздушную схватку, даже когда могли избежать ее, будучи в меньшинстве». Хотя, по словам Е. Г. Пепеляева, «мы вступили в бой с хорошо подготовленными к боевым действиям летчиками» .
Закрыть тему о причинах победы советской авиации в воздушной войне в Корее можно словами упоминавшегося летчика М. И. Михина: «Американцы по уровню подготовки ни в чем не уступали нашим. Некоторые были настоящими асами, особенно те, кто по истечении контракта заключал следующий и возвращался в Корею снова. Но ехали они за долларами, поэтому особенно старались не рисковать. Наши же дрались самоотверженно. Общий счет — в нашу пользу».
Об участии в Корейской войне и о дороге домой
Чтобы правильно оценить участие отца в корейских событиях, следует иметь в виду, что это была война хотя и в интересах нашего государства по приказу его правительства, но на чужой земле, а не за честь, свободу и независимость Родины, как в 1941 году. Отец выполнил воинский долг, пополнил счет боевых вылетов и внес вклад в победу советской авиации в этой войне, но, кажется, не был в ней активным бойцом. Официальных побед и «подтвержденных» сбитых самолетов противника на свой счет не записал.
И это понятно — он уже не был строевым летчиком в полках, которые непосредственно вели бои. Он входил в состав управления 32-й авиадивизии, когда она действовала с аэродромов второго эшелона, и поэтому в боевых действиях участвовал от случая к случаю.
Возможно, сказывалось и то, о чем писал Е. Г. Пепеляев: «Что касается ветеранов Великой Отечественной войны…имевших большой боевой опыт и многие боевые награды, то, за редким исключением, они особенного желания воевать и агрессивности в воздушных боях не проявляли…Большинство опытных летчиков, находившихся в дивизии и корпусе, занимавших должности заместителей и помощников командира авиаполка, дивизии, корпуса, как правило, в воздушных боях не участвовали и на боевые задания не рвались».
К сожалению, никогда не говорил с отцом на эти темы.
При отъезде из Китая отцу вручили медаль «Советско-Китайской дружбы» с приложением листа плотной красной бумаги, густо испещренной красивыми иероглифами. К этой бумаге был приколот другой листок, на котором отпечатано:
Удостоверение
Выдано Урвачёву Георгию Николаевичу за оказание братской помощи Советских специалистов в построении войск специальных родов Народно-Освободительной Армии Китая.
Председатель
Народно-революционного Военного комитета
Центрального Народного Правительства
Китайской Народной Республики.
Мао-Цзе-Дун 12 апреля 1953 г.
Медаль «Советско-Китайской дружбы»
Как видно, не только в летных книжках в этот период, но и в наградных документах записи не очень вразумительные.
В связи с приведенным выше заключением летчика М. И. Михина о том, что американцы приехали в Корею за долларами, следует сказать, что советские летчики тоже получали за выполнение «специального задания» дополнительную плату. Так, отцу в Союзе шла зарплата в рублях, и еще одну — в юанях — он получал в Китае. Поскольку она, вероятно из-за инфляции, исчислялась в миллионах, по его словам, у летчиков для ее получения имелись специальные чемоданчики. Помимо зарплаты, вспоминают летчики, «платили за 30, 50, 80 и 120 боевых вылетов, за сбитые самолеты. Истребитель противника оценивался в 1,5 тыс. дореформенных рублей. Бомбардировщик дороже — 3 тысячи».
