— Теперь не остановимся до Берлина! — ликуют гвардейцы.
Последний рубеж на родной земле: территория нашей страны на западе полностью освобождена. Вот и расстаются однополчане с любимой Отчизной, с милыми сердцу перелесками, полями в надежде в скором времени вернуться в родные края. Из раздумья меня выводит начальник политотдела Богомолов.
— Почитайте, только что получил из политотдела корпуса, — говорит Михаил Александрович и протягивает мне вскрытый пакет. В нем оказались материалы для докладов и бесед на темы: Современная Польша, О советско-польских отношениях и другие. Политработникам, партийным, комсомольским организациям и нам, командирам, предстояло значительно усилить агитационно-массовую работу среди личного состава. Находясь за рубежом родной страны, мы обязаны были высоко нести честь советского воина-освободителя.
— Я уже наметил план работы. Сейчас политотдельцы разойдутся по ротам, сказал Богомолов. — Будут проводить беседы о Польше. Очень важно, чтобы люди ясно сознавали свой интернациональный долг, — добавил он.
То там, то здесь собираются группы танкистов. Они внимательно слушают политработников. Подошел и я к танкистам роты Коротеева. Посыпались вопросы. Бойцы интересовались, по какому пути развития пойдет послевоенная Польша.
Время шло. На переправе — скопление различных родов войск. Мощные тягачи буксируют дальнобойные пушки, подошла колонна тяжелых танков, вперед рвутся груженые обозы, идут вторые армейские эшелоны матушки-пехоты, приотставшие от танковых частей после их стремительного броска.
Не терпится на противоположный берег.
— Мы со вчерашнего вечера ждем очереди, — говорит мне полковник, командир корпусного артиллерийского полка.
— Юнкерсы часто навещают?
— Всю ночь не давали покоя. Несколько раз сбрасывали осветительные ракеты, бомбили, но мимо переправы. — Полковник потянулся к портсигару. — Да вот, глядите, легки на помине…
На высоте двух-трех тысяч метров шли до двух десятков вражеских бомбардировщиков. Ударила наша зенитная артиллерия, застрекотали крупнокалиберные пулеметы. Один из юнкерсов загорелся. Густо дымя, самолет стремительно падал на землю. В небе вспыхнул еще один костер. В полосе дыма показался белый купол парашюта.
Сильный заградительный огонь не позволил фашистам подойти близко к переправе. Воздушные пираты, беспорядочно сбросив бомбы, отвернули на запад. Вдогонку им помчались краснозвездные яки.
К обеду нашей бригаде удалось пристроиться в хвост какой-то колонне.
…Противоположный берег. Вздыбились разрушенные доты, обгоревшие коробки тигров и пантер, разбитые орудия.
Движемся на север, в сторону Жешува. Шоссе запружено войсками. Танки идут стороной, подымая густые клубы пыли. Улицы деревень украшены красно-белыми польскими знаменами. Население приветливо нас встречает. Мой головной танк превратился в яркий букет: он осыпан цветами.
— Нэх жие Раджецка Армия! — кричит кто-то из толпы.
— Да здравствует Красная Армия! — уже по-русски выкрикивает другой поляк.
— Ура-а!.. Ура! — несется отовсюду.
Так же тепло встречали нас поляки в освобожденных Жешуве, Кольбушове, Мелеце. В это время ожесточенные бои развернулись в районе города Сандомир. С ходу форсировав в нескольких местах реку Висла, наши войска прочно закрепились на плацдарме. Противник предпринимал отчаянные контратаки, стремясь ликвидировать плацдарм и восстановить оборону по Висле.
Нашей 4-й танковой армии было приказано переправиться через Вислу в полосе 5-й гвардейской армии и к рассвету 15 августа сосредоточиться на плацдарме в лесах близ населенного пункта Сташув. Прежде чем выполнить этот приказ, мы совершили четырехсоткилометровый марш-бросок. На это ушло четыре ночи. Переправились благополучно и вовремя сосредоточились в указанном районе.
Бригада заняла оборону западнее Сташува. Задача состояла 6 том, чтобы вместе с частями 5-й гвардейской и 13-й армий удерживать Сандомирский плацдарм. Командир корпуса меня предупредил: по данным разведки, противник в районе Хмельника сосредоточил крупную группировку и намеревается нанести удар по нашим войскам.
Ночью в тыл врага ушел командир взвода разведки Александр Соколов с несколькими бойцами. Вскоре разведчики вернулись и привели пленного. Он подтвердил, что на рассвете гитлеровцы намерены нас контратаковать. Соколов сообщил, что по шоссе со стороны Хмельника движутся колонны танков, мотопехоты, часть которых уже рассредоточилась на опушке леса перед нашей обороной. Пришлось усилить наблюдение и боевое охранение.
На рассвете появились фашистские танки. На подразделения бригады обрушился шквал артиллерийско-минометного огня. Связываюсь с левофланговой ротой Сидельникова.
— Подбили три немецких танка, — докладывает гвардии старший лейтенант. Немцы нажимают крепко. Пока держимся.
К обеду на отдельных участках противнику удалось вклиниться в нашу оборону. На угрожаемое направление я успел выдвинуть 76-миллиметровую батарею и приданную батарею самоходно-артиллерийских установок. Самоотверженно дрались челябинцы. Дальнейшие попытки врага развить удар в направлении Сташува разбились о стойкость советских воинов.
Несколько дней противник бешено контратаковал наши позиции. Но безуспешно. Мы продолжали глубоко зарываться в землю. Так называемый Сандомирский плацдарм за Вислой составлял теперь 75 километров по фронту и 50 километров в глубину.
Настали дни, о которых в сводках Совинформбюро сообщалось: На некоторых участках фронта — поиски разведчиков и бои местного значения. За этой короткой фразой скрывались напряженные фронтовые будни. Немцы нередко прощупывали нашу оборону, они все еще надеялись сбросить нас в Вислу. Нам было нелегко. Позади почти месяц непрерывных боев. Уцелевшие танки можно было сосчитать по пальцам. Ждем пополнение. А пока что гвардейцы роют траншеи, ходы сообщения, землянки.
В молодом сосняке расположился КП. В землянке при свете фронтового электричества — фитиля, вставленного в гильзу из-под снаряда, — мы подолгу корпели над составлением учебных программ, продумывали, как наладить учебу с пополнением, которое вот-вот к нам придет из Челябинска и других городов Урала.
В один из таких вечеров, 23 августа, меня вызвали к аппарату.
— Поздравляю вас, Фомичев, и всех челябинцев, — послышался в трубке голос комкора генерала Е. Е. Белова. — Слушайте Указ Президиума Верховного Совета СССР… — И он прочел, что наша бригада за успешные действия при освобождении Львова награждена орденом Красного Знамени.
