утром наш пароход неторопливо скользил по бликующей от солнца водной глади между шхерами, на которых стояли красивые домики с желто-голубыми стягами, отчетливо выделявшимися на фоне ясного неба и буйной зелени. Я вспомнил, как под прикрытием дымовой трубы поднимал над нашим домом такой же шведский флаг, когда по крыше цокали турецкие пули. На глаза у меня навернулись слезы. Заметив это, Саша взял меня за руку и крепко сжал ее.
– Ты плачешь, папа?
– Да, милый, наконец-то я дома».
Большевики национализировали все предприятия «Товарищества бр. Нобель»: промыслы, заводы, дома, верфи, суда и хранилища не только в Петрограде и Баку, но и по всей России. Нобели потеряли и ряд компаний, в которых были пайщиками: «Волжско-Бакинское товарищество», «Товарищество Манташева», «Московско-Кавказское товарищество», «Волжско-Черноморское общество», «Товарищество братьев Мирзоевых», «Арамазд», «Атхан-Юртовское нефтепромышленное общество», «Нефтеразд», учрежденное в Лондоне «Англо-русское максимовское общество» и «Г.М. Лианозов и сыновья». Кроме того, они единолично владели такими фирмами, как «Восточное общество товарных складов» (ВОТС) с их хранилищами и цистернами, товарищества «Рапид» и «Колхида», компания «И.В. Рагозин» и пароходство обществ РУНО и «Кама» с его 13 буксирами и 50 баржами, были совладельцами «Челекено-Дагестанского общества», не говоря уже о доле в грозненских и чимионских промыслах, в месторождениях САНТО и Эмба – Каспийское. Иными словами, они утратили целую промышленную империю. «Капиталисты» бежали из страны. Нобели целыми и невредимыми вернулись в Швецию.
После года в Париже «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель» официально обосновалось в Стокгольме. Поскольку в Первую мировую войну Швеция сохраняла нейтралитет, оттуда было удобно вести переговоры со странами, в которых у товарищества оставались имущественные интересы. Была открыта контора в Старом городе, на улице Шепсбрун.
Руководили конторой в основном Йоста Нобель с Рагнаром Вернером, время от времени к ним присоединялись в качестве консультантов Артур Лесснер, Вильгельм Хагелин и Эмануэль Нобель. Михаил Белямин-младший с семьей тоже бежал из Баку – через Константинополь в Париж, так что вполне возможно, что он некоторое время работал в парижской конторе Йосты. Шведское правительство создало «русскую комиссию», и в 1922–1923 гг. она пыталась добиться от Советской власти возмещения убытков за утраченную собственность, которой шведы владели в царской России. Среди выставивших претензии были Эдла, Йоста, Эмиль, Людвиг (с женой Луиз), Мэри и Рольф Нобель, а также Анна Шегрен. Речь шла о компенсации в миллионы рублей – за недвижимость, компании, счета в банках, облигации, акции. Эдла упоминает также ковры и столовое серебро.
«Товарищество бр. Нобель» вошло в число нефтяных компаний, конфискованных советским государством. Однако несколько лет после 1918 г. политическая обстановка оставалась отнюдь не стабильной. Между великими западными державами и новой российской властью активно шли переговоры о значительных иностранных средствах, вложенных в русские предприятия. Многие западные страны продолжали числить эти компании юридическими лицами и склоняли большевиков к восстановлению частного предпринимательства. В 1921 г., когда России грозил полный крах, Ленин предложил новую экономическую политику, известную как НЭП. В этот период Советская власть привлекала иностранные предприятия нефтяными концессиями, сталкивая между собой компании и их интересы. Перед фирмами, видевшими для себя возможность хорошо заработать в России, вставали серьезные моральные проблемы. Для противостояния соблазнам «Товарищество бр. Нобель», «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и «Ройял датч-Шелл» создали в 1922 г. синдикат под французским названием «Front uni» («Единый фронт»). У всех трех компаний были в социалистической России крупные капиталы. К борьбе с Москвой присоединились и другие фирмы. Для расширения добычи и переработки нефти Советам необходимо было ввозить с Запада современное оборудование. Идея «Фронта» предполагала, что ни одна из компаний не должна вступать в сепаратные закулисные переговоры с русскими, нужно всем вместе не поддаваться ни на какие предложения российской стороны. Ряд фирм все же наладил связи с Москвой, тогда как у других рука не поднималась иметь дело с «этими московскими разбойниками». В письме Рокфеллеру-младшему Детердинг замечает: «Если вы перестанете торговать с Москвой, советский режим убийц скоро падет». На протяжении ближайших лет нефтяные компании поедом ели друг друга: тот, кто по дешевке покупал запятнанный кровью российский товар, считался предателем по отношению к тем, кто воздерживался. Со временем, когда «Стандард ойл» и «Шелл» пришли к соглашению о покупке в России нефти, они стали откладывать 5 % закупочной стоимости на поддержку компаний, потерявших свои российские активы. «Товарищество бр. Нобель» получило из этого фонда 21 тыс. английских фунтов. Через несколько лет «Единый фронт» был забыт и сотрудничество прекратилось. Баку был безвозвратно потерян, надо было жить дальше в условиях все более жесткой конкуренции. Колоссальный нефтяной фонтан в иракском Бабу-Гургуре подсказал путь к новым месторождениям, совсем недалеко от Баку.
В 1921 г. Швеция признала Советский Союз и установила контакт с полпредом и наркомом внешней торговли Леонидом Красиным, он закупил сельскохозяйственные машины, а также телефонное и телеграфное оборудование. В кругах шведских промышленников затеплилась надежда на восстановление российского рынка. Уже к 1928 г. наиболее доходным экспортным товаром стала нефть, причем расширению ее добычи способствовали американские инженеры и поставки оборудования компаний «Дженерал электрик», «Вестингауз» и шведской АСЕА.
Создание новых компаний и разветвление старых
В стокгольмской конторе Нобелей по-прежнему, несмотря ни на что, верили в свое возвращение в Россию. В памятной записке по итогам 1936 г. правление пишет: «Мы убеждены в правильности принципа, которого придерживались многие годы, а именно расчета на продолжение работы национализированных русских предприятий». Пока же правление занималось нобелевскими компаниями в Прибалтике, Польше и Финляндии. В том же 1936 г. оно констатирует, что «решающее значение для успеха имели высокая репутация, которой всегда пользовалось „Товарищество братьев Нобель“». Дело в том, что предприниматели, покинувшие Россию, вовсе не обязательно сохраняли право собственности на капиталы, ранее вложенные оттуда в других государствах.
Многим русским компаниям в таком праве было отказано. Нобелей, однако, признали собственниками предприятий и активов в Европе и Иране, и, дабы иметь возможность распоряжаться этими средствами, они учредили несколько новых фирм, в том числе – в 1922 г. торгово-промышленное товарищество «Иран». В его имущество были включены три судна для речной транспортировки нефти, которые в это время строились в Швеции (суда были проданы компании по цене ниже их себестоимости). В активы товарищества вошли также склады продукции и нефтепроводы в Северной Персии. Учрежденной Нобелями судовладельческой компании достался дизельный танкер «Зороастр», строившийся, когда разразилась революция, на шведской верфи «Йотаверкен». Танкер несколько лет приносил им хорошую прибыль, но кризис конца 20-х привел к снижению цен за фрахт и убыткам, так что судно продали, а компанию ликвидировали. Была создана компания в Латвии –
