— Все у тебя еще впереди, — улыбнулась Рита.
Мне очень хотелось ей верить. Если не считать бесконечные поездки в больницу и редкие походы в местный бар с родителями, дни мои были скучными и однообразными. Даже съемки документального фильма уже закончились. Мне хотелось каких-то романтических отношений, хотя я не знала, готова ли к ним, и сомневалась, что вообще могу кому-то понравиться. Мне хотелось найти работу, хотя я не представляла, что могу делать. Хотелось жить.
— Я просто не знаю, куда податься, — сказала я однажды маме, когда мы были в больнице на очередной процедуре по расширению пищевода.
— А как насчет учебы? Ты могла бы вернуться в колледж и прослушать какой-нибудь курс, — предложила она. Но что изучать? Я не особенно люблю учиться. А студенческий городок с кучей странных парней вокруг перепугает меня до смерти.
Шли недели. Я все думала, чем могу заняться. Все мои прежние мечты казались теперь такими мелкими, банальными. Мне хотелось помогать людям, как мистер Джавад. Но как? Не так давно я сделала себе тату бровей. И подумала, может, я смогу стать мастером перманентного макияжа? Но потом вспомнила о своих дрожащих руках и плохом зрении — я ведь не буду видеть, что делаю. Также была идея о том, что можно помогать женщинам, которые потеряли волосы вследствие химиотерапии. А может, я смогу заниматься благотворительностью, помогая людям, пострадавшим от ожогов?
Но все по порядку. Не научившись ходить, не побежишь. Мне предстояло преодолеть еще много преград. Например, заново научиться самой ходить по улицам. «Ты же делала это во Франции, — уговаривала я себя, — сможешь и здесь!»
И вот однажды я решила, что с меня хватит. Нужно брать быка за рога.
— Я иду с Барклаем в магазин, — храбро заявила я маме, хотя в душе дрожала от страха.
— Правда? Отлично! — поддержала та, вручая мне поводок.
Мучительное беспокойство, паника, откровенный ужас охватили меня, когда я открыла входную дверь и вышла за порог. Мама помахала мне рукой. Ее глаза светились гордостью — и тревогой. Я робко миновала калитку и двинулась вдоль по улице.
Хоть бы со мной никто не заговорил! — молилась я, когда Барклай останавливался, чтобы пометить территорию. — Только бы никто не напал на меня, не обидел! Прошу тебя, Господи! Тело напряглось, во рту пересохло, горло саднило, словно оно было поцарапано наждаком. Я постоянно оглядывалась, чтобы убедиться — за мной никто не идет.
До магазина всего пять минут ходу, но мне они показались вечностью. И когда я наконец дошла до него, то шепотом возблагодарила Бога. Я привязала Барклая к поручню снаружи, скользнула внутрь, купила несколько журналов и поспешила выйти на улицу. Теперь домой, в безопасное место…
— Простите, пожалуйста, — послышался вдруг мужской голос. Сердце бешено стучало, тело охватила дрожь. Что ему нужно? Что он со мной сделает? Оставьте меня в покое!
— Вы не подскажете, как пройти на железнодорожную станцию? — спросил мужчина. Но я лишь низко наклонила голову и припустила вверх по улице, домой. Именно в тот момент, когда мне отчаянно хотелось, чтобы меня оставили в покое, кому-то понадобилось заговорить со мной! Прямо боевое крещение какое-то! Но чем ближе я подходила к дому, тем лучше становилось настроение. Я справилась!
— Молодчина! — мама, сияя, встретила меня в дверях. Мы улыбались, глядя друг на друга, а Барклай крутился у наших ног и радостно лаял.
Воодушевленная моим успехом, мама спросила меня, не буду ли я возражать, если она вернется на работу — всего на два дня в неделю. Это означало, что утром я на несколько часов буду оставаться дома одна, до того времени, пока папа не придет из своей парикмахерской на обед. Я была готова к этому.
— Ты уверена? — спросила мама. — Если хочешь, я могу уволиться. И буду с тобой все время.
— Спасибо, мам. Я же все равно не встаю до обеда. Так что даже не замечу, что тебя нет, — уверяла я. И это было правдой. Я прекрасно справилась.
Чуть позже я начала встречаться со своими подругами — Сэм, Ники и Дейзи. Мы ходили в местное кафе или заглядывали в паб пропустить по стаканчику. Мне было достаточно таких походов, чтобы укрепиться в мысли — когда-нибудь я смогу заново собрать мою жизнь воедино. Как головоломка, кусочек за кусочком, фрагмент за фрагментом она соединялась в цельную картинку.
В пятницу вечером, где-то в конце июня, мы всей компанией пошли выпить. Я нарядилась в леггинсы из мокрого трикотажа и красивый зеленый топ. Маску решила не надевать, а вместо этого нанесла маскирующий макияж. Мне по-прежнему было неприятно, когда кто-нибудь смотрел на меня. Но приглушенный свет пивной помог скрыть смущение. Как и несколько глотков спиртного.
— Что-то я опьянела, — икая, сообщила я Сэм, и мы рассмеялись.
А спустя полчаса — я сидела у стойки — какой-то парень повернулся ко мне.
— Привет, как дела? — с улыбкой поинтересовался он. — Тебе тут нравится?
— Да, — усмехнулась я, глядя на симпатичное лицо, теплые карие глаза. И вдруг вспомнила, как выгляжу. Он, наверное, говорит со мной из вежливости или из жалости.
— Меня зовут Джонатан, — он протянул мне руку. — Ты живешь где-то поблизости?
— Я Кэти, — ответила я. — Да, я живу тут с родителями.
Следующие полчаса мы болтали так, словно давно знали друг друга. Джонатан рассказал, что живет в соседней деревне и работает консультантом по подбору кадров. Я уклонялась от ответов на вопросы, чем занимаюсь и почему живу с родителями. Я ни на секунду не допускала, что понравилась ему. До тех пор, пока он вдруг не наклонился и не поцеловал меня.
О Боже! — подумала я, когда его губы коснулись моих. Меня поцеловал мужчина! Впервые после изнасилования. После того, как мое лицо было обезображено, а жизнь — разрушена. Я ждала, что во мне вспыхнет воспоминание о Дэнни. Но ничего такого не произошло. Мягкие губы Джонатана прижаты к моим губам. Его теплая рука на моем плече.
Я на самом деле целуюсь с парнем! И он такой классный! — потрясенно думала я. Когда Джонатан выпрямился, на моем лице появилась мечтательная улыбка.
— Дашь мне свой номер телефона? Мне бы хотелось снова с тобой встретиться.
Я продиктовала номер, и он записал его в память своего телефона. Потом он ушел.
— Поверить не могу! — твердила я Сэм, когда мы возвращались домой.
— Это здорово! Он такой милый, — вторила подруга. Но я лишь пожимала плечами. Часть меня была очень рада, что это произошло. Ведь я искренне считала, что ни один мужчина не захочет поцеловать меня и чем больше времени пройдет, тем сложнее все будет. Но другая — все отвергала. Было темно, парень выпил. Он, вероятно, не представляет, как я выгляжу на самом деле. А если бы увидел, не приблизился и на пушечный выстрел. Чтобы не разочаровываться, не буду питать пустых надежд.
