— Посты надо отодвинуть подальше, скоро светает, — подал голос Хосе. — Этой ночью мы не переправимся, — продолжал он. — Если даже командир найдет переправу, затемно до нее не дойти…
Конечно, если их так долго нет, то и переправы близко нет. В этот момент перед нами внезапно появились все трое наших разведчиков. Умеют же тихо ходить!
— Переправы нет, — сказал Артур. — Пока можно переждать на старой мельнице, это неподалеку. Только надо бежать быстро; если фашисты увидят, что мы там укрылись — несдобровать.
Хосе разом поднял всех на ноги, отозвал дозоры, и мы цепочкой вытянулись по берегу. Бонилья шагал возле меня. Удивительно, что он так хорошо выдерживает этот переход. После ранения у него было плохо с легкими, и он почти полностью оглох, но все дружно решили оставить его в отряде, тем более что его жена и дочка тоже остались у нас.
— А здорово ребята тянут! — сказал Бонилья с улыбкой, оглянувшись на товарищей.
Действительно, мы двигались довольно ходко. Откуда силы взялись? Почти весь отряд босой. Сальвадор тоже старался держаться рядом со мной. Время от времени он подставлял плечо, чтобы я могла опереться. На другом плече у него был пулемет. В рассветном полумраке его лицо кажется зеленым. Восток слегка заалел, и отряд прибавил шагу. Впереди показалась серая стена мельницы с большим черным проломом. Командир приказал остановиться, залечь и добираться до мельницы перебежками по трое. Пока можно опуститься на землю, хотя бы на несколько минут. Казалось невероятным, что я снова смогу подняться.
Бонилья опустился рядом, но вдруг встал и полез в гору. Было еще недостаточно светло, чтобы рассмотреть, что привлекло его внимание. Поднявшись на несколько метров, он что-то сорвал и повернул обратно. Я увидела в его руке маленький букетик бледно-розового шиповника.
— На, держи…
Да, Испания — это Испания. Здесь все еще поют серенады, хотя бы у порога штаба, и дарят девушкам цветы.
— Хосефа, беги, твоя очередь! — скомандовал Артур.
…Заря так и не разгорелась. Плотные тучи снова заволокли небо, полил дождь. Мельница оказалась просторной и пустой. Для пленных нашелся подходящий подвал. На чердаке разместились пулеметчики, а в большой полутемной комнате с узкими окнами — все остальные. Часового выставили во дворе, второго — на берегу реки, которая виднелась под самыми окнами. Берега здесь сходились так близко, что река превращалась в стремительный поток. Пока на противоположном берегу ничего нельзя было разглядеть, да и склоны покрыты густым кустарником. Впечатление такое, что наши позиции или очень высоко, или их нет здесь совсем. Вошел Артур и сел прямо на пол.
— Если бы на этой чертовой мельнице удалось достать хоть клок соломы!
Согреться нечем, от серых камней метровой толщины исходит могильный холод, а одежда на всех мокрая насквозь.
— Будем ждать, пока спадет вода? — спрашиваю я сквозь дрему.
— День подождем, все равно податься некуда. Потом пойду искать подступы к мосту, — ответил Артур.
Наверх из подвала поднялся сконфуженный Молина и замялся на пороге.
— Пленные требуют еду. Они сказали, что если мы их держим, то должны и кормить.
— Скажи, что еды не будет. Совсем обнаглели! — возмутился Хосе.
Молина ушел, но вскоре вернулся обратно.
— Хосефа, пленные грозятся, что убегут.
Артур сердито фыркнул и послал к пленным Амарильо. С этим много не поговоришь.
Не спалось. Сыро и холодно. Местами стены покрывала плесень. Низкие полугнилые своды напоминали памятники романской архитектуры десятого — двенадцатого веков… Может быть, эта мельница и не моложе. Бойцы притулились по углам и дремали сидя. Никто не рискнул лечь на каменные плиты. Всем хотелось есть, но об этом не заговаривали.
Прошло часа два. Время ползло медленно-медленно. Откуда-то появился Хосе, усыпанный соломенной крошкой. Он сладко зевнул, затем, потянувшись и расправив широкие плечи, стал выбирать из волос соломинки.
— Смотри-ка! Хосе где-то соломы достал… Что же ты молчал?
— Это не солома, это труха, кроме того, там мыши.
— Ну и что ж, что мыши?
— Я думал, ты мышей боишься…
Мы гурьбой бросились на чердак за трухой, но Амарильо, только что поднявшийся из подвала, так и застыл на пороге. Оказалось, что мышей боится лишь он. Наши пулеметчики на чердаке уже растащили половину трухи и попытались на ней устроиться. Собрать охапку трухи не так-то легко. Мы засыпались ею с головы до ног, а в руках почти ничего не оставалось: она вытекала, как вода. Вниз мы принесли очень немного и высыпали на каменные плиты. Поспать нам не дал Хосе, пришло время менять караул. Я было тоже направилась со всеми, но Хосе меня прогнал:
— Замерзнешь, иди наверх!
Ребята посмотрели на меня с завистью: никто не успел просохнуть. Я вернулась и села в свой угол. Клонило ко сну. Напротив примостился Хосе. Он прислушивался к шуму потока и посматривал на меня. Я знала, о чем он думает… Но пути через реку для меня еще менее возможны, чем для него. Переплыть я могла бы, но я — переводчица и до тех пор, пока жив хоть один боец, останусь с командиром отряда. То, что меня могут убить раньше, мне в голову не приходит. Молодые, как мне кажется, верят в смерть только теоретически, а представить себя мертвыми не могут. Вбежал образованный Леон. Он отыскал где-то старую сушеную фасоль и большой погнутый таз. Ребята оживились. Сложили в подвале очаг на паре камней и поставили варить фасоль.
— А скоро сварится? — нетерпеливо спросил Маноло.
— Часа через три, она ведь не размоченная.
Стало веселее и даже уютнее. А время медленно приближало пасмурный день к ночи.
— Хосефа, пленные спрашивают, дашь ли ты им фасоли?
Это опять появился из подвала Молина, он совсем распустил своих пленных. Однако они проявили определенный такт, обратившись по хозяйственному вопросу к единственной женщине.
— Скажи, что дам.
Артур проснулся и посмотрел на нас сонными глазами. Губы у него покрылись коричневой корочкой, а синяки под глазами еще не прошли. Интересно, как выгляжу я сама? Зеркальце я с собой брала, но оно, наверно, выпало из кармана где-то в горах, и гребенка тоже.
— Пора собираться в разведку. Скоро начнет темнеть. Если к мосту можно пройти берегом — это еще полбеды…
— Возможно, что теперь подступы к мосту заминированы, — заметил Бонилья.
В общем, против плана Артура возразить было нечего. Придется идти старику Молине. Начали собираться, Молина захватил ножницы для резки колючей проволоки и лопату, а винтовку оставил мне. Взамен я предложила ему свою «астру». Молина внимательно осмотрел пистолет и окинул меня насмешливым взглядом.
