Английский историк Роберт Стенюи пишет: "Самое пикантное, что уход вице-адмирала на "промысел" едва не стоил головы лорду Говарду. В предрассветных сумерках, рыская в поисках сигнального огня, он оказался возле мыса Берри-Хед, в опасной близости от испанского арьергарда. Только тут лорд понял свою ошибку: он принял за сигнал Дрейка кормовой фонарь галеона Медины-Сидонии! Говард решил уже, что участь его решена. Если испанцы нападут, он окажется в окружении ста тридцати судов, и с адмиралом Англии будет покончено раньше, чем остальной его флот сумеет прийти на подмогу. Тем более что в отсутствие Дрейка некому командовать маневром. Дон Уго де Монкада тотчас оценил ситуацию. При таком ветре галеасы смогут догнать противника и связать его огнем, пока подоспеет остальная Армада. Дон Уго "почтительно испросил у герцога Медины-Сидонии дозволения встретить адмирала Англии, но герцог не счел возможным предоставить ему такую вольность". Монкада, уязвленный в самое сердце, безмолвно удалился. Вторично упустив шанс вырвать победу, герцог распорядился идти дальше, не нарушая "общего плана". А адмирал флота спокойно выскользнул из ловушки, куда его завело своекорыстие вице-адмирала. Так передает этот эпизод голландский историк начала XVII века Ван-Метераен. Герцог умалчивает в дневнике о случившемся, а дон Уго нигде не излагает своей версии".
Уже после разгрома Армады скандал относительно захвата "Росарио" Дрейком все же разразился. Особенно интриговал Фробишер, обвинивший своего коллегу чуть ли не в измене. По данному вопросу был даже назначен суд, но Говард по вполне понятным причинам удовлетворился объяснениями Дрейка, после чего ему и его команде были присуждены все захваченные на галеоне ценности.
Впрочем, захват "Росарио" оказался полезным не только для Дрейка, но и для всего английского флота. Один из офицеров галеона, оскорбленный тем, что герцог бросил их галеон на произвол судьбы, рассказал Дрейку о планах Медины-Сидонии. Откровения обиженного испанца стали для англичан настоящим подарком. Теперь они знали, что им следует делать. По распоряжению Говарда Дрейк в тот же вечер отписал письмо командующему Дуврской эскадрой лорду Генри Сеймуру, где предупреждал о скором появлении Армады.
Глава четырнадцатая
БИТВА ТИТАНОВ
Ожесточенное сражение продолжалось еще три дня, пока у обоих противников не истощились запасы пороха. При этом Медина-Сидония так и не догадался, что англичане испытывают затруднения с порохом. Их беглый огонь убеждал в обратном. Поэтому герцог принял решение идти к берегам Фландрии, навстречу Парме, о котором он не имел никаких сведений.
Парма в это время находился в своей ставке в Брюгге и был не в состоянии ни помочь испанскому флоту, ни связаться с ним. Его транспорты текли, команды разбегались, а посыльные суда перехватывались голландцами.
27 июля Армада укрылась во французском порту Кале. По пути к Кале испанцы потеряли еще одно судно — "Санта-Анну", поврежденное и едва не захваченное англичанами в бою у острова Уайт. Его снесло ветром и выбросило на французский берег недалеко от Гавра.
Там Армада пополнила запасы воды, продовольствия и боеприпасов. В Кале Медина решил дождаться вестей из Нидерландов. В ночь по прибытии в порт он послал письмо герцогу Парме с просьбой срочно прислать порох и ядра. От Кале до Дюнкерка было всего 23 мили. Казалось, вопрос соединения Армады с десантными войсками — вопрос уже решенный и ничего не может этому помешать. Но испанцев снова подвели поспешность и непродуманность организации операции. Прибрежные воды Дюнкерка, как известно, изобилуют песчаными мелями, а потому заходить в порт могли лишь небольшие суда, а не грузные галеоны с большой осадкой. Да и голландцы предусмотрительно сняли все бакены и вехи, обозначавшие эти мели.
В свою очередь, транспортные суда Пармы не могли выйти из Дюнкерка в море, так как сразу попадали под удар голландского флота, который сторожил Дюнкерк. Теперь Медина-Сидония ждал Парму, а Парма ждал Медину. Не помог Медине Парма и с порохом, заявив, что его суда не выйдут в море, пока Медина не отгонит от берегов голландцев.
* * *
Тем временем и англичане пребывали в полном неведении, что предпримут испанцы. Лорд-адмирал Говард собрал совет флагманов. Выступавшие высказывали свои мнения относительно дальнейших действий. Что касается Дрейка, то он сказал так:
— Джентльмены, думаю, что всем нам ясно: откладывать атаку нельзя. Если Медина соединится с Пармой, над Англией нависнет смертельная опасность. Выход один — как можно быстрее уничтожить проклятую Армаду!
Для начала было решено направить в порт Кале брандеры, которые при большой скученности испанских судов могли вызвать серьезные пожары. Дрейк первым предложил для этого свое судно "Томас", Хокинс передал свой барк "Бонд". Всего для атаки было подготовлено восемь брандеров, на которые погрузили хворост, солому и бочки со смолой.
В ночь на 28 июля при попутном ветре брандеры устремились вперед. Когда же команды направили свои суда в гущу Армады и подожгли их, испанцев охватила паника. Никто даже не пытался организовать оборону. Капитаны самостоятельно рубили якорные канаты и поднимали паруса, чтобы увернуться от горящих брандеров. Наконец, опомнившийся Медина-Сидония приказал капитану своего флагмана "Сан-Мартин" стать на якорь и дал сигнал остальным судам следовать его примеру.
Большинство испанских судов не исполнили приказа командующего и, спасаясь от опасности, начали своевольно выходить в море. При этом флагманский галеас "Сан-Лоренцо", столкнувшись в суматохе с другим судном, был выброшен на берег. Любопытно, что вызвавшие столь сильную панику брандеры реального ущерба испанцам не нанесли и благополучно сгорели в песчаных дюнах.
Следующим утром англичане могли наблюдать результаты своих ночных трудов: выброшенный на берег "Сан-Лоренцо" и стоявший на якоре флагман Медины-Сидонии "Сан-Мартин" в окружении еще четырех галеонов. Остальные суда беспорядочно плыли на норд-ост от Кале.
Ситуация складывалась самая благоприятная для англичан, и теперь надо было развивать начальный успех.
В четыре часа утра ветер поменялся, и Говард дал сигнал к общей атаке. Сам лорд-адмирал возглавил преследование бежавшей массы судов. Корабли Дрейка, Хокинса и Фробишера атаковали стоявшие на якоре галеоны. Что касается Медины-Сидония, то он был готов принять бой с Дрейком, рассчитывая задержать англичан и дать остальным кораблям Армады время построиться в боевой порядок.
Из хроники сражения: "Поднялась страшная канонада, густой дым окутал сражающиеся корабли. Небольшие в сравнении с испанскими, но быстрые и маневренные английские суда окружали галеоны, обстреливая их из орудий. Пушки с низких английских судов били в наиболее опасные места, поражая галеоны ниже ватерлинии. В то же время орудия с высоких бортов испанских кораблей стреляли гораздо выше цели, не нанося ущерба противнику. Кроме того, английские пушки были значительно скорострельнее испанских. На один выстрел врага английская артиллерия отвечала тремя. Трюмы испанских судов заливала вода, входящая через пробоины в корпусе. Палубы окрасились кровью убитых и раненых матросов и солдат. Мачты многих судов были сломаны, паруса висели клочьями".
