По чьей–то злой иронии гастрольные поездки все еще забавляли музыкантов, однако кое–кто с содроганием смотрел на ладони Старра, застегивающие спасательный жилет, на которых появлялись все новые и новые мозоли. Он исследовал поверхность Атлантического океана на предмет наличия акул, в то время как старенький обшарпанный самолетик с «The Beatles» на борту подпрыгивал на воздушных ямах. В конце концов, отставка — не такая уж плохая штука, размышлял Ринго, погружаясь в тяжелый сон.
7. «Я думал и не мог себе представить, чем все это закончится»
11 февраля 1965 года, после того как он просил у мистера Кокса руки его дочери, Ринго и восемнадцатилетняя Морин сочетались законным браком. Чтобы сбить с толку поклонников, грозивших сорвать все мероприятие, было решено провести церемонию посреди недели в восемь утра, сразу после открытия Caxton Hall, в котором располагался загс, ближайший к Монтегю–сквер. Джордж отважился приехать на велосипеде; он выглядел удивительно бодрым, несмотря на то что они с Джоном не спали всю ночь, работая над двумя песнями, которые группа планировала включить в саундтрек к своему следующему фильму, «Help!» («На помощь!»). Харрисон и отчим жениха взяли на себя обязанности свидетелей, однако ни Пол, ни Джон понятия не имели о предстоящей свадьбе, до тех пор пока Брайан не позвонил им накануне вечером.
«Первая мысль, которая пришла мне в голову, — подло было с его стороны устраивать все втихаря, — вспоминал Леннон. — Хотя, если бы Ринго официально объявил о своем бракосочетании, сюда бы слетелось пол–Америки».
Вернувшись из Туниса, где он проводил отпуск, Пол привез молодой чете изысканный подарок — серебряное яблоко.
Брайан устроил им роскошный обед. «Слегка шокированный» известием о намерениях Ринго, Эпштейн позаботился о молодоженах: в честь свадьбы закатил шикарный банкет в своем городском доме в Белгревии, и именно Брайан организовал Ринго и Морин медовый месяц на побережье в Сассексе, в доме адвоката «The Beatles» Дэвида Джейкобса. К концу недели молодые вернулись на Монтегю–сквер: побыть наедине в Хоув им удалось всего лишь три часа, после чего их дом стала осаждать болтливая масса «доброжелателей» и девиц, которые лезли в окна и в двери. Последних удалось усмирить после небольшой пресс–конференции на задней веранде, которую Ринго, показав хороший вкус, провел в подобающих случаю рубашке в горошек и галстуке, а Морин показала поклонникам свое широкое обручальное кольцо довольно оригинальной формы и рассказала, что при крещении ей дали имя Мэри.
Журналистов больше всего волновал вопрос, отразится ли бракосочетание Ринго на популярности группы в целом и Старра в частности. Леннон, например, утверждал, что «в таком случае фэны могут перейти «на сторону» другого битла — по крайней мере, так произошло, когда был «разоблачен» мой тайный брак с Синтией». Следующей была очередь Джорджа, однако, хотя Патти и работала ассистентом в салоне красоты, она с детства привыкла ни в чем себе не отказывать — она не была бедной–честной–девушкой–из–провинции, как Мо или, как мне кажется, Синтия Леннон. Как и Джейн Эшер, Патти, встречаясь с битлом, вовсе и не думала бросать собственную карьеру и заработок, а потому к ней не относились так же подчеркнуто доброжелательно, как к остальным женам «The Beatles», и не посвящали ей песни вроде «Treat Him Tender, Maureen» («Обращайся с ним ласково, Морин») группы «The Chidettes».
Эту просьбу новоиспеченная миссис Старки приняла близко к сердцу; она все еще отвечала на письма фанатов и проявляла терпение, когда уставший от постоянных развлечений в другом временном поясе Ричи бросал свои пожитки в прихожей и топал прямо в спальню, чтобы вздремнуть часок–другой, бросив грязную одежду прямо на ковер. Пускай она и не была Фанни Крэддок, Мо всегда готовила отличный ужин — тушеное мясо с овощами по–ланкаширски или ростбиф и йоркширский пудинг — как бы поздно он ни возвращался после сессий звукозаписи с Эбби–роуд (которые частенько переваливали за полночь), хотя и никогда «не соглашалась» приносить ужин в постель. Даже живя в самом сердце эмансипированного Свингующего Лондона, Мо оставалась все той же северной женщиной, а Ринго — северным мужчиной.
— Я думаю, что женщине не хочется быть равной с мужчиной, — откровенно заявлял Ринго. — Они любят, когда их защищают, и, в свою очередь, им нравится заботиться о мужчинах.
К Рождеству 1966 года Морин рассчитывала на нечто большее, когда она, Ринго и Тигр — персикового цвета пудель, подаренный им на свадьбу, — переехали в St. George Hill, поместье в Уэйбридже, где жил Клифф Ричард, а с недавнего времени — Ленноны и Том Джонс. Sunny Heights, который обошелся им чуть дороже, чем Kenwood Леннона в псевдо–тюдорианском стиле, Мо и Ринго приобрели еще в июне, но, поскольку в процессе ремонта он представлял собой необитаемый остров из теса и камня, супруги Старки продолжали ютиться в квартире на Монтегю–сквер, которую они решили на время оставить за собой, сначала как временное жилье, а потом чтобы сдавать ее внаем. Sunny Heights выходил окнами на площадку для гольфа и занимал площадь в три акра, но, в отличие от ленноновского Kenwood, к которому вела длинная аллея, к особняку Ринго вели несколько крутых пролетов каменной лестницы, поднимавшейся из гаража на четыре машины.
Ринго нравилось командовать наемными строителями и руководить садоводами, которые были ошеломлены, узнав, что Старр говорит как самый обычный парень, вроде того грубого ливерпульского мерзавца из фильма «Till Death Do Us Part» («Пока нас не разлучит смерть»). Безрассудно потакая своим капризам, как большинство бедняков, на которых внезапно свалилась удача, он относился к своему особняку как к игрушке, которая отображала особенности его характера. Ему могло прийти в голову (и однажды пришло) соорудить извилистую дорожку для тележки. В алькове в форме ворот располагался его собственный бар, «Летающая Корова» — с огромным количеством зеркал, пивных кружек, настоящей барной стойкой, игральным автоматом и даже старинным кассовым аппаратом. Ринго даже начал расписывать стены игровой комнаты, но, бросив это занятие, позволил гостям пририсовывать все, что им заблагорассудится.
Главной достопримечательностью в этой комнате был стол для игры в пул. После того как он пристрастился к бильярду в Соединенных Штатах, Ринго отдал распоряжение Элистеру Тэйлору, главному менеджеру NEMS, достать для него необходимое оборудование. В клубах офицеров американских ВВС ничего подходящего не нашлось, зато стол, шары, кии и треугольник (вместе с двумя рабочими–сборщиками) удалось привезти из Германии. Когда остальные битлы разъезжались на несколько недель за границу, семейство Старки оставалось в Англии, наслаждаясь прелестями семейной жизни и шикарным домом, о котором сын Элси Грэйвз даже и не мечтал, до тех пор пока не сделал ноги от Рори Сторма.
