«О, мой Бог! О, мой Бог! О, мой Бог!» – десять, двадцать раз повторял я про себя эти единственные слова в первые мгновенья после того, как я забил. Моим первым желанием было побежать к Петру Чеху: ведь это он, в действительности, выиграл для нас кубок, отбив несколько пенальти, и прежде всего последний, и я хотел в первую очередь поблагодарить его. Я только успел обнять его, как на нас навалилась буквально вся команда, весь состав. Я не знал точно, но чувствовал, как одно тело за другим приземлялось сверху на меня, ударяя меня и все сильнее придавливая. Когда мне удалось высвободиться, я увидел Флорана Малуда, который вышел в конце игры. Я крепко его обнял: ведь мы вместе прошли такой удивительный и длинный путь, еще от «Генгама» и до этого дня, и теперь казалось, что все это происходило в какой-то другой жизни. Мне было очень приятно разделить с ним момент долгожданного успеха.
Затем я побежал к другой стороне поля, к замечательным болельщикам «Челси», чтобы поделиться с ними радостью лучшего дня в моей футбольной карьере, поблагодарить их за то, что они так долго ждали этого триумфа. Они заслужили этот трофей, и я был горд за то, что смог вместе с другими игроками завоевать его для них. Это было необычное, какое-то совершенно нереальное чувство, когда можно было сказать самому себе: «Боже, вот так, значит, чувствуешь себя, когда выигрываешь его! Я всегда хотел это знать, и теперь я знаю это!»
Я не хотел покидать поле. Джей Ти, Фрэнк, Петр и я в какой-то момент оказались вместе, и я поблагодарил их за все, что они сделали, и признался им, что играть с ними было для меня большой честью. Мы что-то бессвязно бормотали, мы были настолько счастливы, что нам не хотелось, чтобы это заканчивалось. Конечно же, мы понимали, как себя чувствовали игроки «Баварии». У некоторых из них на глазах были слезы. Они все еще оставались на поле, опустошенные, огорченные, и кое-то из нас пытался утешить их, хотя в такие моменты бывает просто нечего сказать. Тем не менее я считал важным показать, что понимаю их – в конце концов, четыре года назад я сам был в таком же положении.
Церемония вручения кубка, признаюсь честно, прошла для меня как в тумане, и вот мы уже возвратились в раздевалку, унося с собой трофей, любуясь им и постепенно начиная осознавать, что он действительно теперь наш. Мы несколько часов просто наслаждались ощущением нашей победы. Было шампанское, танцы, кто-то даже пел, все произносили речи – и тренер, и все игроки. Владелец клуба был немногословен, но всем было ясно, что он невероятно счастлив и благодарен всем нам.
В какой-то момент я, облаченный во флаг Кот-д’Ивуара, встал, сжимая в руках большой и красивый трофей, и, обращаясь к нему, заговорил. Все затихли. Владелец, тренер, игроки – все смотрели на меня, пока я произносил эту речь. «Почему? Почему ты так долго не покорялся нам?» – начал я, а затем перешел к разговору об игре с «Барселоной» в 2009 году, событиях в Москве в 2008 году и обо всем, что нам пришлось сделать в последнем матче, чтобы наконец-то завоевать этот кубок. Кто-то из числа присутствовавших в последующем признался, что это напоминало какое-то религиозное действо. Мне было важно показать, как много значил для меня выигрыш этого кубка после стольких ужасных разочарований. Для меня это было возможностью успокоить свою душу и примириться с ним.
Команда покинула раздевалку только после полуночи, и по дороге в отель в автобусе творилось настоящее сумасшествие. Мы распевали песни и сходили с ума. Я оглядывался на тот замечательный, красивый стадион, от которого мы сейчас удалялись (теперь он уже был залит синим цветом), и удивлялся тому, насколько неожиданна порой бывает жизнь.
Нет необходимости упоминать, что мой телефон звонил не переставая, а когда мы доехали до отеля, то встретились со всеми своими родственниками и друзьями. Среди них были, разумеется, моя жена и дети; кроме того, я пригласил всю свою семью (а она, признаться честно, довольно большая, если перечислить всех). Там были также мои многочисленные друзья и другие важные для меня люди, включая Марка Вестерлоппа из «Ле-Мана» и других моих бывших тренеров. Ведь это был и их день тоже. Я хотел, чтобы они увидели своего ребенка, того парня, которого они воспитывали и рядом с которым всегда были на протяжении этих лет. Мне хотелось разделить свое счастье с каждым из них. Моя жена сказала, что даже не могла смотреть, как я бью пенальти, поскольку слишком нервничала, и что Айзек расплакался, когда нам забили. Все это было совершенно нереально. Последние десять минут основного времени, дополнительное время, пенальти – все это словно происходило в каком-то фильме. Причем в одном из лучших фильмов, к тому же с хорошей концовкой!
В конце концов дети устали и отправились спать, а взрослые продолжили отмечать праздник на террасе на крыше. В какой-то момент мы бросили Робби в бассейн – как нам казалось, он заслужил этого! Я не спал всю ночь, и никто из нас не спал. Это была очень, очень счастливая ночь. Я глядел с крыши отеля на раскинувшийся под нами город и наслаждался этим видом. Мы дождались, пока весь город уснет, а сами веселились всю ночь и продолжали это делать, когда люди уже начали просыпаться, а солнце на горизонте возвестило о начале нового дня. В ту ночь мы чувствовали себя королями города. Те ощущения были просто замечательными, и я старался максимально насладиться этим моментом, который проходил так быстро, – чтобы сохранить все это в памяти навсегда.
К восьми утра мы вернулись в автобус и направились к самолету. После взлета Давид Луиз забрал у стюардессы микрофон и начал петь – ни у кого не осталось никаких шансов уснуть. В аэропорту «Хитроу» нас приветствовали фанаты – в таком количестве, какого мы не могли себе и вообразить.
Наше шествие в Челси в тот день было еще более эмоциональным. Мы двигались по улицам, демонстрируя Кубок Лиги чемпионов и Кубок Англии, а тысячи болельщиков выстроились вдоль нашего маршрута. Все пели, праздновали, наслаждались этой атмосферой. Для меня, впрочем, радость была приправлена горчинкой, поскольку то празднование было для меня последним. Я знал (а многие другие подозревали), что ухожу, поэтому этот парад был для меня насыщен особыми эмоциями. Один из игроков в какой-то момент схватил микрофон и запел на мотив широко известной футбольной кричалки: «Мы хотим, чтоб ты остался! Мы хотим, чтоб ты остался! Дидье Дрогба, мы хотим, чтоб ты остался!» Я задыхался от волнения, но старался этого не показать.
После шествия мы вернулись к начальной точке, школьному автопарку, и в спортивном зале этой школы я собрал вокруг себя команду.
– Я очень счастлив, что был с вами, – сказал я, – и вы подарили мне лучший подарок, какой я только мог просить. Я хотел сказать вам, что решил уйти… и… – я не смог закончить.
