Сначала папа описал страдания христиан на Востоке. Это было сделано так убедительно, что над полем стояли громкие рыдания. Затем Урбан II перешел к практической части: «Земля, которую вы населяете, сжата повсюду морем и горами и поэтому сделалась тесной при вашей многочисленности. Богатствами же она не обильна и едва прокармливает тех, кто ее обрабатывает. Отсюда происходит то, что вы друг друга кусаете и пожираете, как псы алчущие, ведете войны, наносите смертельные раны. Пусть же теперь прекратится ваша ненависть, смолкнет вражда, стихнут войны и задремлет междоусобие Божье! Мир здесь, война – там! Идите к Гробу Святому, и Святая Церковь не оставит своим попечением ваших близких. Освободите Святую Землю из рук язычников и подчините ее себе».
Есть в папской речи и еще один поразительный момент. Описывая далекую Палестину, он говорит: «Земля та течет молоком и медом». Казалось бы, если зовешь на религиозный подвиг, какое имеет значение богатство Святой Земли? Но папа рисует образ доступного рая. В его сознании первый учитель Бруно давно попран хитрым политиком Григорием VII. Все политически рассчитано. И отсюда заключительная фраза: «Кто здесь горестен и беден, там будет радостен и богат».
Кто прежде всего услышал речь папы? Тот, кто был по-настоящему горестен и беден. Сам он потом многократно повторял, что имел в виду только бедствующих рыцарей! А приняли его слова близко к сердцу истинно бедные – крестьяне. И уже весной 1096 года рванулись в Крестовый поход – безоружными, не умеющими воевать. Урбан II пытался их остановить – бесполезно. Всем тем, кто выступает с пламенными речами, надо помнить, что остановить начавшееся движение невозможно. А последствия бывают просто чудовищными.
Крестовые походы – это гибель сотен тысяч людей. В ХХ веке папа римский Иоанн Павел II, личность, достойная глубочайшего уважения, принес человечеству извинения за эти кровавые страницы европейской истории.
Конечно, крестоносное движение нельзя оценить однозначно. В нем участвовали и искренне веровавшие люди. Вот что писал в XIII веке знаменитый сочинитель, рыцарь Тибо Шампанский:
Будь милостив, Господь, к моей судьбе.
На недругов Твоих я рати двину.
Воззри: подъемлю меч в святой борьбе.
Все радости я для Тебя покину, —
Твоей призывной внемлю я трубе.
Мощь укрепи, Христос, в своем рабе.
Надежному тот служит господину,
Кто служит верой, правдою Тебе.
Но наряду с верой был и расчет, на который так ловко намекнул Урбан II.
Сам папа и после Клермонской речи продолжал мобилизовать рыцарей. Он объехал множество городов, прежде всего, Южной и Западной Франции и Германии, побывал в Лиможе, Пуатье, Анжере, Туре, Сенте, Бордо. Для городов, а особенно для небольших городков появление папы было колоссальным событием. Он освещал церкви. Произносил проповеди. Рассылал письма знати и правителям.
Бедняки, двинувшиеся в поход весной 1096 года, почти все погибли. Осенью в Святую Землю отправились рыцари. И только в 1099-м, после многих жертв, страданий, сражений, удач и неудач, крестоносцы взяли Иерусалим. Это произошло 15 июля.
А ровно через две недели, 29 июля 1099 года, папа Урбан II умер. Известие о взятии Иерусалима он получить не успел. Бог не дал ему этой награды за его немыслимые усилия.
Любое массовое движение чем-то напоминает сходящую с гор лавину. Всегда есть много причин, по которым она вдруг обрушивается вниз. Но всегда есть и некий камешек, который сдвигает эту громаду. Таким камешком была Клермонская речь Урбана II.
Эразм Роттердамский. Вольтер XVI века
Почему «Роттердамский»? Герой моего повествования родился в Роттердаме. А во времена, когда фамилии еще не везде распространились, важно было знать место, откуда происходил человек. Прожил он в этом городе очень мало, так как был невероятно непоседлив. К нему, как ни к кому другому, подходит определение – «гражданин Европы». И не только потому, что Эразм объездил Европу и сделал ее своим домом, а прежде всего потому, что принадлежал к некоему негласному сообществу гуманистов-интеллектуалов, родина которых – весь интеллектуальный мир. И жизнь его, скудная на реальные приключения, переполнена приключениями жизни духа и интеллекта, событиями захватывающими и возвышенными. Это был человек особый и особенный, впоследствии, в XIX столетии, его стали называть «Вольтер XVI века» или «Оракул Европы». Не занимая никаких особенных должностей, а к концу жизни – должность чисто символическую, он был человеком, к которому приходили за помощью и за советом умнейшие люди, в том числе государи. Царствующие особы считали лестным для себя проводить время в беседах с ним. Его принимали римские папы, хотя мысли Эразма трудно назвать верноподданническими или религиозно окрашенными. Итак, перед нами – Властитель дум, Человек сам по себе, Оракул Европы и лучший друг Томаса Мора.
Эразм Роттердамский родился в 1469-м (правда, иногда эта дата оспаривается), умер в 1536 году, через год и шесть дней после казни Томаса Мора. Будущий великий мыслитель был незаконнорожденным сыном бюргера из маленького голландского городка Гауда (городок известен нам по названию сыра). Место называлось Батавы (так звали народ, населявший Нижние Земли, Low Countries). Дед Эразма не разрешил его отцу вступить в брак со страстно любимой, обожаемой женщиной. Упорство старика было достойно лучшего применения, но у него были свои резоны – он готовил сына к священнической деятельности и потому брак запретил. Но любовь молодого человека и его избранницы была так велика, что они, в то время, когда это страшно осуждалось, а в Голландии особенно, жили вне брака и родили двух сыновей. Один из них и был Эразм. Его назвали на самом деле Гергард, что означает «желанный», «дитя любви». Они хотели этого ребенка, несмотря ни на что, и очень любили его.
Но обстоятельства жизни были таковы, что в четыре года бедного мальчика и его старшего брата отдали в школу «Братьев общей жизни», в приют для детей в Гауде. Считалось, что это очень хорошая школа жизни, потом, во взрослые годы, Эразм поведал, как однажды он чуть не умер от несправедливого наказания. В своей книге «Похвала глупости» Эразм не случайно назвал школу «казематом для пыток». Жить там было, очевидно, очень тяжело. Будучи взрослым, он писал, что телесные наказания еще можно вытерпеть, но душевные муки, которым подвергают детей, непереносимы, и такое обращение с детьми – настоящее преступление.
В 13 лет он становится круглым сиротой. Мать и отец умирают от чумы. Что делать? Жить не на что, полная нищета. Он бы с радостью ушел из школы, но куда? Единственное место, где принимали детей-сирот в те времена, – монастырь. И он уходит в монастырь. Два года живет там и… обретает свою усладу. Поистине никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Потом он рвался оттуда, но сначала монастырь стал для него счастьем и радостью. Почему? Он нашел там древние рукописи и манускрипты. Как он любил их – описать невозможно. Современники говорят, что при виде этих текстов он впадал в какой-то экстаз. Это были переводы античных авторов средневековыми монахами. Эразм переводил с греческого на латынь, правил уже переведенное, приближая к подлиннику то, что было выражено неудачно, ибо плохой перевод хуже, по его мнению, его отсутствия, так как искажает мысль автора, подчас меняя смысл и содержание. Филология отныне становится его богиней, ей он поклоняется, ей он молитвенно служит.
