Одна неприятность на время омрачила пребывание в Себу. Вновь, как и в Бразилии, исчез Дуарте Барбоса. На этот раз, помня бразильские похождения Барбосы, командир не очень беспокоился. Но новый его проступок заслуживал еще более сурового наказания. Ведь теперь Дуарте был капитаном «Виктории» и должен был показывать пример другим.
Дуарте пропадал двое суток и только на третьи, дождавшись вечера, потихоньку пробрался в свою каюту. Узнав, что Дуарте вернулся, Магеллан потребовал его к себе. Собрав всю команду, он сурово отчитал своего друга и тотчас же разжаловал его. Капитаном «Виктории» был назначен Кристобаль Рабелло.
«Слава Магеллана переживет его смерть».
Антонио Пигафетта, «Путешествие и открытие Верхней Индии, совершенное мною, Антонио Пигафетта, винчентским дворянином и родосским кавалером».
Армада надолго задержалась у острова Себу. Магеллан, узнав у раджи и арабского купца, что Молуккские острова недалеко, решил привести в порядок корабли перед последним переходом. Испанцы починили все повреждения на кораблях, залатали паруса и снасти.
Дружба с раджой Хумабона продолжалась. Пиры следовали за пирами. Раджа выразил готовность стать подданным Испании, а Магеллан поклялся защищать своего нового друга от всех врагов. Раджа и его советники решили воспользоваться этим.
26 апреля 1521 года раджа послал к Магеллану гонца и велел передать, что нуждается в его защите.
Магеллан поспешил на берег. Повелитель Себу ждал его в полутемной хижине. Командир застал у раджи гостя — высокого мрачного человека в грязном переднике. Кисть его правой руки была отрублена.
— Этот человек — мой родич и друг, — сказал раджа Хумабона, — его зовут Сула. Он вождь племени, живущего на островке Мактан, что виднеется вон там вдали. Он привез тебе в подарок двух коз. Сула давно уразумел благо вашей веры — он хочет креститься, стать подданным твоего короля и готов теперь же заплатить дань. Но на острове есть другой вождь — нечестивый, злобный Силапулапу. Он не только препятствует Суле платить дань твоему повелителю и мне, но собирается отнять у Сулы его землю, а потом напасть на меня. Теперь наступило время выполнить обещание. Пошли лодку с воинами, и с твоей помощью Сула сокрушит моего врага.
Магеллан решил, что он должен помочь новому подданному испанского короля.
— Хорошо, — сказал он. — Завтра я проучу этого человека.
Вернувшись на корабль, Магеллан отобрал лучших воинов и, проверив их латы и оружие, решил сам вести в бой своих людей.
Многие считали, что Магеллан напрасно вмешивается в распри островитян. Особенно резко протестовал против организации карательной экспедиции на Мактан Хуан Серрано. Он говорил: «Славы мы не добудем, добычи не получим, а дело может пострадать!»
Но Магеллан был непреклонен.
Он считал, что с тех пор, как раджа Хумабона принял христианство и стал подданным короля Карлоса I, его долг — долг командира испанской армады — защищать нового друга.
Прием европейцев повелителем острова Амбоина. А — правитель острова; В — браг короля Тернате; С — вице-адмирал и его переводчик; D — язычники; E — адмирал морей; F — дом коменданта; G — туземцы; H — трубачи.
Гравюра и надпись в книге, изданной в 1706 году.
— Мы не можем покинуть его в беде, — говорил он. — Было бы подлостью оттолкнуть руку друга, доверившегося нам и просящего о помощи.
Мысль о том, что раджа Хумабона затевает предательство, не приходила Магеллану в голову.
Когда все было готово, многие моряки стали уговаривать его, чтобы он не рисковал собой, во командир с улыбкой воскликнул:
— Полно, друзья, где это видно, чтобы пастух покидал свое стадо. До сих пор вы делили со мной все невзгоды и все радости плавания. Ничто не заставит меня теперь, когда все трудности позади, оставить вас одних во время боя.
Магеллан выступил в поход в полночь. Три шлюпки с испанцами шли впереди, а сзади плыло двенадцать лодок островитян. Сам раджа Хумабона с многочисленной свитой отправился к берегам острова Мактан, чтобы посмотреть на сражение. На лодках горели факелы. Слышались удары гонга и тихое, медлительное пение рулевых.
Флотилия быстро пересекла пролив и подошла к Мактану. Было еще совсем темно, на берегу светились костры.
Магеллан попытался покончить дело миром. Он послал на берег одного из придворных раджи Хумабона и велел сказать Силапулапу и его подданным:
— Пусть Силапулапу и его люди признают власть повелителя Себу и его господина — короля Испании — и уплатят дань, тогда Магеллан станет их другом. Если же они будут упорствовать, то они узнают, как ранят наши мечи. Им придется познакомиться с ударами испанских копий, и испанцы сотрут их, как стирают пот со лба…
Посланец привез ответ жителей Мактана: «У нас тоже есть копья. Правда, они бамбуковые, с закаленными на огне остриями, но сражаться ими мы умеем не хуже вас. Подождите только до утра, когда прибудут наши союзники, и мы вас встретим достойно».
— Это — военная хитрость, — решил Магеллан. — Враги надеются, что мы сделаем наоборот и нападем теперь же, а они в темноте заманят нас в ямы и другие ловушки и перебьют поодиночке. Надо ждать рассвета.
Острова Бохол, Мактан и Себу. Рисунок в рукописи Антонио Пигафетты.
Стали ждать. Шлюпки покачивались на воде. Испанцы тихо переговаривались между собой.
Наступил рассвет, раздался крик петухов. То приветствовали начало дня великолепные белые петухи — защитники от злых духов, взятые жителями Себу с собой на лодки. Крик петухов на лодках услышали петухи на берегу Мактана, и оттуда донесся ответный крик. В селении все засуетилось. Видно было, как нагие воины собираются вместе, как убегают в лес женщины и дети.
— Теперь пора, — промолвил Магеллан громко, так что его слышали на всех трех шлюпках. — Братья, — добавил он, — не пугайтесь множества наших врагов. Мы победим. Вспомните, что недавно капитан Эрнандо Кортес с двумястами испанцев победил триста тысяч индейцев.
С этими словами Магеллан первый выпрыгнул из шлюпки и по грудь в воде пошел к берегу. За ним последовали еще сорок восемь человек, а одиннадцать остались защищать шлюпки.
27 апреля выдался тихий, погожий день. Ветра почти не было. На море играла легкая зыбь.
Лодки жителей Себу расположились полукругом в некотором отдалении от берега, так что раджа Хумабона и его подданные могли следить за всеми подробностями столь любопытного зрелища, не подвергаясь ни малейшей опасности.
