― Командир, у меня тоже пусто, ― доложил Гудимов.
― Ладно. Слушать всем внимательно. Идем на север. Там погода должна быть лучше. Если за пятнадцать ― двадцать минут не найдем аэродрома, выхожу на Вислу и садимся с южным курсом, вдоль восточного берега, на воду. Порядок посадки расскажу по дороге.
На его распоряжение никто из летчиков не ответил. Молчание подчиненных Сохатый воспринял как согласие с решением, и это прибавило ему уверенности, облегчило ношу, навалившуюся на плечи.
― Слушать указания! Начали обозначать себя ракетами. Порядок стрельбы с правого фланга к левому. Догорает первая ракета, стреляет следующий. Включаем фары поочередно в такой последовательности: сначала правые ведомые в звеньях и через минуту выключают. Затем ― ведущие звеньев, тоже на одну минуту. Таким же образом обозначают себя левые ведомые. После них ― все сначала. Начали!
Сохатый посмотрел вправо назад: из темноты вырвалась ракета и пропала за спиной. Потом зажглись на трех самолетах фары. В их свете засверкали хрустальными полосами струи воды. Взлетела вторая ракета.
― Летчикам на свет фары не смотреть, а то потеряете, чего доброго, соседний самолет… "Вагон", "Вагон", я ― Сохатый, как слышно? ― Молчание продолжалось. ― Земля, я ― штурмовик Сохатый, кто меня слышит, ответьте! Нуждаюсь в срочной помощи. Земля, кто слышит?
Иван включил свою фару. В ее свете дождь казался не падающим сверху вниз, а летящим горизонтально. Вода летела плотным, бурлящим потоком, как с водосброса плотины.
Иван выключил фару.
― Слушать порядок посадки! Если найдем аэродром, становимся над ним в круг. Размыкание по одному с левого ведомого левого звена. Высота полета над аэродромом сто пятьдесят метров, чтобы немножко была видна земля. Я сажусь первым. Ставлю самолет на место приземления. Помогаю вам по радио. Посадка правее меня. В случае посадки на воду звенья становятся в колонну. Самолеты в звене правым пеленгом. Ведущие идут как можно ближе к берегу. Снижаемся до высоты пятьдесят метров, включаем фары, вытягиваемся в колонну по одному и по моей команде начинаем посадку с замыкающего. Снижение очередного по докладу садящегося: "Выравниваю". Закрылки каждый выпускает самостоятельно. После приводнения даете левую ногу, чтобы попытаться вытолкнуть самолет на берег. Тонуть запрещаю! Парашюты и ремни сбрасывать как можно быстрее. Все ли понятно?
И опять полное согласие было выражено общим молчанием. Это согласие накладывало на Ивана особую тяжесть ответственности за жизнь идущих с ним рядом. Он понимал, что, несмотря на безвыходность обстановки, кажущуюся абсурдность его решения, никто сейчас и не помышляет о том, чтобы ослушаться. Может, кому-то и хочется немедленно бросить самолет и воспользоваться парашютом. Это самый простой и надежный вариант спасения, но офицеры и стрелки надеются из последних сил, думают, что еще повезет…
И вдруг дождь пошел на убыль. Вскоре самолеты вышли в сухое почти небо, все реже в кабину попадали брызги воды. С глаз Сохатого будто кто-то снял повязку ― исчезла черная непроглядность ночи. С высоты в двести метров стала просматриваться земля, и он смутно, больше догадываясь, видел на ней дороги и деревеньки, а позже начал отличать и лес от поля.
― Обозначаем себя по-прежнему. Еще летим на север пять ― семь минут, потом поворачиваем на запад и возвращаемся к Висле.
― Командир, впереди слева взлетела ракета. ― Говорил Гудимов, и в голосе его Сохатый услышал радость.
― Пока не узрел. Включить всем фары. Ракет не жалеть.
Через двадцать секунд и Иван испытал жар радости, увидев впереди зеленую ракету. Довернул группу на нее. Посмотрел на стрелку бензиномера: "Еще пролетим немного. Наверное, километра три, ну пять до нее…"
Ракета потухла. Вместе с ней стала гаснуть надежда. Он усомнился в диком везении. Что если кто-то просто балуется? Встречается же и у них в полку дурость, когда подгулявшая молодежь стреляет по луне из пистолетов и ракетниц.
― Фары не выключать!
Как бы в ответ на его тревожные мысли, в небо поднялась зеленая ракета, а вслед за ней белая.
― Снижаемся до ста пятидесяти метров! Ниже меня никому не лететь, а то зацепитесь за что-нибудь.
Сохатый говорил по радио, а сам был весь внимание, боялся пропустить сигнал и одновременно старался представить себе стреляющего сейчас в небо человека. "На таком расстоянии ему, конечно, видны и фары, и огни на крыльях, и наши ракеты".
Впереди вновь поднялись в небо вначале зеленая, а за ней белая ракеты. Были они уже близко, и Сохатый видел даже огненные брызги от них.
― Ищу аэродром. Слушать команду на размыкание, не прозевать.
Он сконцентрировал внимание на земле, боясь пропустить поле или поляну в лесу, где могли быть самолеты. Секунд через двадцать с радостью увидел, что очередная ракета не взлетает в небо, а гигантскими скачками прыгает по земле, показывая ему направление посадки. По-другому понять ее полет было невозможно. В отсвете ее пламени Иван явственно видел не лес, а поле, окруженное деревьями.
― На посадку разомкнись. Я сажусь первым.
Внизу вновь выстрелили. И опять не вверх, а в сторону. И только теперь Сохатый вздохнул глубоко, полной грудью и нашел время вытереть солоноватый пот с лица.
― Летчики, аэродром почти круглый. Присмотритесь в развороте к земле и увидите высокие деревья, которыми он окружен. Я пошел на посадку.
Впереди мотора затрепетал красноватый светлячок костра, вдаль запрыгала тушканчиком зеленая ракета, и Сохатый довернул самолет в указываемом направлении. В свете фары промелькнули пограничные деревья. Ему никак нельзя было ошибаться: в воздухе ждали помощи менее опытные.
Не жалея тормозов, майор остановил "Ил", быстро развернул его назад и на большой скорости погнал к месту приземления. Навстречу ему, чуть левее, планировала первая после него машина, И опять по земле запрыгала ракета, и ее прыжки у Ивана вызвали столько благодарных чувств, что увлажнились глаза. Он, кажется, не думал о себе ни в воздухе, ни сейчас ― его мысли заняты были делом и жизнями подчиненных, но он уже думал о человеке, который спас их и помог сохранить самолеты.
― Мой самолет принимать за посадочное "Т". ― Сохатый корректировал по рации приземление товарищей. ― Полоса приземления правее. Скорость на планировании не разгонять. Машины пустые, легкие. После посадки ― в конец аэродрома, а там направо или налево, смотря по обстановке.
Первый сел благополучно…
Сохатый добавил мотору обороты, чтобы не разряжать передатчиком аккумулятор, и стал помогать в посадке следующим.
