Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

«Мертвый» почтовый ящик для этих паспортов был устроен в одной телефонной будке в Западной Германии. Мы предоставили англичанам право побудить немцев на какие-то действия. Возможно, им следовало бы установить слежку за человеком Моссад и потом арестовать людей из «Action directe», когда последние будут забирать паспорта. Эфраим не хотел, чтобы в «Action directe» думали, что они обмануты их «южноамериканскими» партнерами. Если они решат так, то попытаются убить курьера, который на самом деле был офицером Моссад. Потому Эфраим предупредил «Action directe», что бы те не думали, что их заманили в ловушку, и не мстили бы израильтянам из-за того, что те их подставили.

Эфраим, как, кстати, и я, надеялся, что этот случай, даже если Моссад непосредственно, как говорится, не крал овечку, покажется для англичанина очень неприятным. В любом случае, мы знали, что для того, чтобы сломать влияние Моссад на правительство потребуется долгий процесс. Даже история с паспортами планировалась за месяц. Террористам было объяснено, что нужно время, чтобы все подготовить. Так было выиграно время, что бы получить сведения и внести свой вклад в сделку.

У англичанина не было слов, когда я ему все это рассказал. – Вы хотите войти в контакт с нашими людьми или как?

– Я позвоню Вам через пару дней. Если у Вас будут ко мне вопросы, Вы сможете передать их мне. Если я смогу, то скажу Вам заранее, когда я приду, хотя я действительно не верю, что это получится. Он не ответил. Я заметил, что он сам точно не знает, как ему теперь поступить.

Я повесил трубку и позвонил иорданцу. – Могу я поговорить с генералом Зухиром? Это Иса.

– Минутку, пожалуйста, господин Иса. По голосу женщины я понял, что она знает, как это важно. – Господин Иса? Это Лоррен. Генерал сейчас будет говорить с Вами.

Это получилось лучше, чем я думал. Я знал, что если бы Муса, мой инструктор по оперативной работе и нынешний шеф службы безопасности в Европе, увидел сейчас меня, то он мной очень бы гордился. Но намного лучше было как раз то, что он меня не видел, иначе я быстро отправился бы полежать в морг с пулей 22-го калибра в голове.

– Алло, Иса, как поживаете?

– Хорошо, а Вы?

– Хорошо. Я готовлюсь к Рамадану. Вы это знаете.

– Конечно. Надеюсь, пост будет легким для Вас.

– Спасибо. Что Вы решили?

– Что мне сказать? Меня всегда захватывала возможность немного поездить по миру.

– Это означает «Да»?

– Да.

– Великолепно. Я скажу моим людям, а потом мы выйдем на Вас. Мы еще сможем найти Вас на этом же месте?

– Да. Но у меня почти кончились деньги. Если я вскоре не получу ничего, то мне придется уехать.

– Куда Вы собираетесь ехать? Этот вопрос меня совершенно не устраивал, указывая на то, что, возможно, это продлится пару дней. Прежде всего, я был ошеломлен; меня удивило, как расслабленно, спустя рукава занимаются этим делом. Возможно, я просто привык к очень агрессивной разведке, которая сразу хватается за любую возможность, за любое дело, в конце концов, видя в этом, возможно, шанс для прогресса в личной карьере.

Генерал не относился к такому типу людей. Он был настоящим солдатом, он делал то, что считал правильным, не принимая решений за других людей, не являвшихся его подчиненными.

Я был раздосадован и даже не старался это скрыть. Мне стало ясно, чего хотел добиться Эфраим, бросив меня в эту ситуацию без денег: я должен был полностью положиться на успех своей миссии. За это я его возненавидел.

– Сейчас я пока не имею понятия, но я попытаюсь решить мои финансовые проблемы как можно быстрей. Я видел, что он не понял, к чему я клоню.

– Я должен зарабатывать деньги на жизнь, а в США я не могу работать. Итак, мне придется поехать в Канаду и там попытаться что-то найти.

– Скажете ли Вы мне, где я смогу Вас там найти, если ответ затянется?

– Если у Вас не будет ответа перед тем, как я уеду, то просто забудьте об этом. Я почувствовал, что начинаю закипать. Я все более заводился и потому должен был быть теперь очень внимательным.

Я заранее знал, какой опасности я себя подвергаю. Но тогда в посольстве я настолько сконцентрировался на своем поручении, что не придавал этому значения. Я ожидал, что меня встретят с распростертыми объятиями и сразу посадят за работу. Этого не произошло, и затея становилась просто критической.

Процесс теперь был необратим; информация неслась в Амман, в штаб иорданской разведки. Так как эта информация, без сомнения, относилась к наивысшему приоритету, ею занимались самые высокопоставленные чиновники. И если Моссад действительно на что-то способен, то он узнает об этом: или от завербованного офицера или от помощника, который на него работает. То, что израильский шпион хочет работать на Иорданию, несомненно, будет доложено королю, а при его дворе у Моссад точно есть свои уши. Учитывая мои сведения, Моссад нужно будет срочно остановить меня. Пока мы здесь разговариваем, там, может быть, уже готовится группа для моего захвата или ликвидации.

– Позвоните мне, когда что-то узнаете. Я надеюсь, я еще буду здесь.

– Вы позвоните мне перед отъездом?

– О'кей. Я повесил трубку и почувствовал себя так, как будто у меня выбили оружие из рук..

Звонок последовал следующим утром в 8.30. Это был Зухир. – Вы готовы ехать?

– Когда?

– Как вы смотрите на завтра, после обеда?

– В порядке. Я поставил условие, что он будет сопровождать меня. Я чувствовал, что он честный порядочный человек и его добровольное сопровождение было важно лично для меня. За то короткое время, что я его знал, у меня создалось впечатление, что он скорее умрет, чем нарушит слово и запятнает свою честь.

– Я заберу Вас в 12.00 у гостиницы.

– Как долго это продлится?

– Одну неделю? Вас это устроит?

– Конечно. До завтра.

Я повесил трубку и должен был сперва переварить то, что сейчас услышал. Я собрался ехать в страну, которую всегда считал врагом, и быть гостем разведки противника. Я должен был перейти на другую сторону, именно это я и делаю. Если то, что я делал до этого, еще как-то можно было объяснить, то то, что я хотел сделать сейчас, было совершенно необъяснимо. В этот момент, думал я, Моссад еще ничего не знает обо мне. Если они бы и знали, то не смогли бы много об этом говорить, чтобы не раскрыть свой источник. Но я стоил намного больше, чем любой источник, и они не могли позволить мне перейти на чужую сторону. До этого они еще могли терпеть мои действия, но сейчас они не могут допустить ни в коем случае моего посещения Аммана.

Я сейчас спускался на дно пропасти, из которой, возможно, мне уже невозможно будет выбраться. У меня было двадцать четыре часа, чтобы приготовиться к путешествию, но не было времени обзавестись легендой.