В подвале размещались не только конструкторы, но и техническая библиотека, механический, сварочный и слесарно-сборочный цехи, это был пусть плохонький и слабенький, но уже маленький заводик. Были стендовый и монтажные зальцы. Да, было тесно, холодно, мрачновато без окошек, но хорошо было! Все, кто работал там, в один голос говорят: хорошо было!
Цандер пришел в подвал не сразу. Он продолжал работать в ИАМ, но дела ГИРД постепенно вытесняли все его другие заботы, а начальники ИАМ, решившие еще в феврале «вполне освободить Фридриха Артуровича для работы по ракетам», узаконили, таким образом, тот давно известный факт, что этого человека нельзя ни заставить работать, если он не хочет, ни запретить ему работать, если он того желает.
Еще до переезда в подвал Королев, заручившись поддержкой актива ЦГИРД, симпатиями Черановского и расположением Цандера, начинает с необыкновенной настойчивостью пробивать идею ракетоплана. Везде и всюду старается он подчеркнуть, что эта машина — не прихоть планериста Королева, не чудачество «межпланетчика» Цандера, а дело всего Осоавиахима, дело государственное, имеющее важное оборонное значение для страны. Цандер понимает, что давние его мечты об общественном, административном признании его идей начинают воплощаться в жизнь. А то, что идеи действительно воплощаются, видно, например, из воистину исторического документа, который достоин того, чтобы воспроизвести его в этой книжке целиком.
СОЮЗ ОСОАВИАХИМА СССР И ОСОАВИАХИМА РСФСР.
Социалистический договор по укреплению обороны СССР № 228/10 от 18 октября 1931 года.
Мы, нижеподписавшиеся, с одной стороны Председатель Бюро Воздушной техники научно-исследовательского отдела Центрального Совета Союза Осоавиахима СССР т. Афанасьев Яков Емельянович, именуемый в дальнейшем «Бюро», и старший инженер 1-й лаборатории отдела бензиновых двигателей «ИАМ», т. Цандер Фридрих Артурович, именуемый в дальнейшем т. Цандер, с другой стороны, заключили настоящий договор о том, что т. Цандер берет на себя:
1. Проектирование и разработку рабочих чертежей и производство по опытному реактивному двигателю ОР-2 к реактивному самолету РП-1, а именно: камеру сгорания с соплом де Лаваля, бачки для топлива, бак для бензина в срок к 25 ноября 1931 года.
2. Компенсатор для охлаждения сопла и подогревания кислорода в срок к 3 декабря 1931 года.
3. Расчет температур сгорания, скоростей истечения, осевого давления струи и при разных давлениях в пространстве, вес деталей, длительность полета при разном содержании кислорода, расчет системы подогрева, охлаждения, приблизительный расчет температуры стенок камеры сгорания в сроки, соответствующие срокам подачи чертежей.
Изготовление и испытание сопла камеры сгорания к 2 декабря 1931 года. Испытание баков для жидкого кислорода и бензина к 1 января 1932 года, испытания собранного прибора к 10 января 1932 года. Установка на самолет и испытание в полете — к концу января 1932 года.
Примечание: В случае, если запроектированное улучшение даст прямой и обратный конус, то расчет и чертежи прямого и обратного конуса представить к 15 января.
За проведенную работу т, Цандер получает вознаграждение 1000 рублей с уплатой их (в случае выполнения работ) в начале срока приема 20 ноября 1931 года и по окончании работ по 500 рублей.
Договор составлен в 2-х экземплярах. Один в Центральном Совете Союза Осоавиахима, а другой в ячейке Осоавиахима «ИАМ».
Председатель Бюро Я. Афанасьев Ответственный исполнитель Ф. Цандер 10.XI.1931 г.».
Цандер был совершенно счастлив, подписывая этот договор: впервые в жизни его межпланетные заботы становились юридически узаконенными заботами других людей. Как это ни фантастично, но за реактивный двигатель ему даже платили деньги!
Трудно сказать, насколько внимательно вчитывался Фридрих Артурович в текст этого документа. Видел ли он, понимал ли, что на расчет, чертежи, исполнение в металле, стендовые испытания, монтаж на самолете и, наконец, на полетный экзамен его ЖРД дается ему срок, ни с чем не сообразный, — около 70 дней? Срок совершенно невыполнимый, даже если бы всей этой работой занимался целый коллектив, а не один энтузиаст. Видел ли, понимал ли, что вознаграждение за весь этот гигантский труд, воистину ничтожно и соизмеримо с его тогдашним месячным инженерным заработком? Наверное, видел и понимал. Только какое это все имеет значение? Будь сроки и деньги еще меньше, все равно он бы согласился: ведь дело-то любимое, выстраданное, главное в жизни! Кормили бы его и деток и дали бы возможность спокойно, не отвлекаясь на пустяки, работать — вот предел мечтаний, вот счастье желанное…
Осень и зиму 1931 года Цандер продолжает эксперименты в кирхе, постепенно добиваясь совершенства своего ОР-1, так необходимого ему для следующего шага — двигателя ОР-2, проектирование которого он уже начал.
Дела идут с переменным успехом. Один из сотрудников Цандера, А.И. Подлипаев, вспоминает: «Не всегда установка работала гладко, иногда отказывало зажигание. Фридрих Артурович сердился на установку, как мать на капризного ребенка, но, когда установка работала послушно, Фридрих Артурович оживлялся. Движения у него были гибкие, точные, быстрые, глаза весело блестели, он как бы расцветал в это время».
В то же время Цандер регулярно встречается с Королевым, Черановским, Победоносцевым, Левицким — первыми энтузиастами новорожденной ГИРД, подолгу обсуждая с ними во всех деталях будущий самолет, на котором должен стоять его ОР-2, прикидывая компоновку баков и отдельных узлов. Черановский говорил, что сажать человека на такой самолет опасно, надо с куклой его сначала пускать.
— А может быть, мы поставим ОР-2 на велосипед? — наивно спрашивал Цандер. — Потом на мотоцикл, на автомобиль? А уж потом на планер…
Королев, слушая все это, нервно вертел в пальцах карандаш. Было видно, что он сдерживается из последних сил, чтобы не закричать на этих людей, — оба были значительно старше его.
— Да поймите же, наконец, — говорил он каким-то задушенным голосом. — Вы предлагаете невероятно долгий путь, а время не ждет. Я сам полечу на РП…
Королев уже придумал название этой, еще не существующей машине: РП-1 — первый ракетоплан.
По замыслам Королева РП-1 должен стать центральной работой ГИРД, хотя Сергей Павлович нигде это и не афиширует. Не афиширует сознательно, чтобы не пригасить энтузиазма Тихонравова с его ракетой, Победоносцева, увлеченного пороховыми ракетными снарядами, прямоточными и пульсирующими двигателями, да и самого Цандера, все чаще и чаще в планах своих на будущее возвращавшегося к любимой теме: конструкции, которая сама себя сжигает в полете. Выслушав Цандера, Королев великим своим инженерным чутьем, в котором ему всю жизнь не отказывали даже недруги, понял, что, вероятнее всего, ничего у Фридриха Артуровича не получится, но перечить ему не стал, потому что чувствовал: если человек увлечен идеей без малого четверть века, он от нее легко не отступится.
