(А. Аврех)
Состав Второй Думы получился такой:
Левые фракции получили 222 мандата (43 % общего числа избранных депутатов). Из них:
Народники разных направлений – 157 мест (трудовики – 104, эсеры – 37, народные социалисты[41] – 16).
Социал-демократическая фракция – 65 депутатов.
Далее:
Кадеты – 98 депутатов.
Беспартийные – 50 депутатов.
Польское коло – 46.
Мусульманская фракция – 30.
Казачья группа – 17.
Зато выросло правое крыло – правые (монархисты – 10) и октябристы[42] (44) заняли в Думе 54 места (10 %).
Цирк начался по новой. Речь Столыпина вызвала многочисленные нападки депутатов, и Петр Аркадьевич произнес одну из своих «хитовых» фраз:
«Эти нападки рассчитаны на то, чтобы вызвать у правительства, у власти паралич и воли и мысли, все они сводятся к двум словам: “руки вверх”. На эти два слова, господа, правительство с полным спокойствием и сознанием своей правоты может ответить только двумя словами: “не запугаете”».
Левые отнеслись к проекту земельной реформы резко отрицательно. Так, фракция трудовиков, основу которой составляли крестьяне, полагала, что указ от 9 ноября 1906 года «преследует политическую цель расслоения деревни на зажиточное меньшинство, которое должно явиться прочной опорой правительства и земледельческого класса, и экономически-зависимую и политически-совершенно бесправную массу… Он выгоден главным образом помещикам и фабрикантам, так как значительно увеличивает предложение труда и понижает и без того крайне низкую заработную плату».
Сами же левые в аграрном вопросе предлагали «установить такие порядки, при которых вся земля с ее недрами и водами принадлежала бы всему народу, причем нужная земля для сельского хозяйства могла отдаваться в пользование только тем, кто будет ее обрабатывать своим трудом».
«С целью осуществления реформы в проекте предлагалось образовать общенародный земельный фонд, в который включались казенные, удельные, кабинетские, монастырские, церковные земли, а также принудительно отчуждаемые помещичьи и другие частновладельческие земли (при условии, если размеры отдельных владений превышали установленную для данной местности трудовую норму).
…
Из общенародного фонда выделялись земли для государственных и общественных нужд, которые поступали в распоряжение общественных и государственных учреждений. Остальная земля передавалась для ведения сельского хозяйства в пользование всем желающим обрабатывать ее своим трудом, в первую очередь местному земледельческому населению. Наделение землей предполагалось произвести в пределах трудовой нормы, избыток сверх трудовой нормы передавался в общественный фонд в качестве запаса для наделения переселенцев или в случае прироста местного населения. Трудовая норма могла быть пересмотрена, а излишки после ее пересмотра также могли подлежать отчуждению с дальнейшей передачей в общенародный фонд.
Крестьянские депутаты находились в оппозиции государственной власти, поскольку отвергали рыночные отношения в аграрной сфере, а предлагали полунатуральную форму сельскохозяйственного производства, что не соответствовало государственным интересам. За это П. А. Столыпин критиковал трудовиков, заявляя, что нельзя ленивого равнять к трудолюбивому».
(С. Н. Никольский)
Кстати, свою ещё более знаменитую фразу: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!» Столыпин также сказал перед Второй Думой (10 мая) – и также завершая речь по агарному вопросу. Столыпину вообще лучше всего удавались концовки речей. Но в этой речи гораздо интереснее то, что «премьер» доказывает свою точку зрения – что программа трудовиков никакой особой пользы крестьянам не принесет.
«На это ответ могут дать цифры, а цифры, господа, таковы: если бы не только частновладельческую, но даже всю землю без малейшего исключения, даже землю, находящуюся в настоящее время под городами, отдать в распоряжение крестьян, владеющих ныне надельною землею, то в то время, как в Вологодской губернии пришлось бы всего вместе с имеющимися ныне по 147 десятин на двор, в Олонецкой по 185 дес, в Архангельской даже по 1309 дес, в 14 губерниях недостало бы и по 15, а в Полтавской пришлось бы лишь по 9, в Подольской всего по 8 десятин. Это объясняется крайне неравномерным распределением по губерниям не только казенных и удельных земель, но и частновладельческих. Четвертая часть частновладельческих земель находится в тех 12 губерниях, которые имеют надел свыше 15 десятин на двор, и лишь одна седьмая часть частновладельческих земель расположена в 10 губерниях с наименьшим наделом, т. е. по 7 десятин на один двор. При этом принимается в расчет вся земля всех владельцев, то есть не только 107 000 дворян, но и 490 000 крестьян, купивших себе землю, и 85 ООО мещан, – а эти два последние разряда владеют до 17 000 000 десятин. Из этого следует, что поголовное разделение всех земель едва ли может удовлетворить земельную нужду на местах; придется прибегнуть к тому же средству, которое предлагает правительство, то есть к переселению; придется отказаться от мысли наделить землей весь трудовой народ и не выделять из него известной части населения в другие области труда».
Но… Крестьяне очень внимательно следили за ходом думских дебатов. Они слали свои наказы. И в них как-то не наблюдалось поддержки начинаний Столыпина.
Историк С. Дубровский их обобщил. И вот результат. Требование отмены частной собственности на землю содержались в 100 % документов, причем 78 % хотели, чтобы передача земли крестьянам была проведена Думой. 59 % требовали закона, запрещающего наемный труд в сельском хозяйстве, 84 %) требовали введения прогрессивного прямого подоходного налога. Среди неэкономических требований выделяются всеобщее бесплатное образование (100 %) документов), свободные и равные выборы (84 %).
И депутаты-крестьяне добросовестно озвучивали подобную точку зрения.
В общем, стало понятно, что со Второй Думой каши тоже не сваришь. Тем более что реформа буксовала. Как считали в правительственных кругах – причина как раз в думской оппозиции. Существовало мнение: крестьяне не хотят выходить из общины, потому что полагают – скоро станут раздавать помещичью землю, а тем, кто выйдет, – не дадут. На самом-то деле всё было куда сложнее… Но вот так считали. В том числе и Столыпин. И что делать? Снова Думу распускать? Некоторые особо горячие парни из числа правых призывали вообще перестать играть в эти демократические игры – а вернуть систему управления в состояние до 17 октября. Но на это не пошли. Реальной опасности, как мы уже видели, Дума для власти не представляла. Однако… Столыпин понимал, что какое-то количество политических деятелей не оставляли надежды прорваться в реальную власть. Так уж пусть будут в Думе, нежели они снова окажутся в подполье или полу подполье. В отличие от правых, Столыпин понимал: наступившее в стране «успокоение» крайне шатко. И порядок, действуя только кулаком, не наведешь. Но и игры по принятым после 17 октября демократическим правилам никого среди властной элиты не устраивали. Тогда решили действовать по принципу, опять же в духе «англо-саксонских идеалов»: «Если джентльмена не устраивают правила игры, он их меняет». Вот и Столыпин решил создать новую Думу «под себя».
