Аналогичные показания дали на процессе «бывшие»: кандидат в члены ЦК ВКП(б) и член ЦИК СССР, командарм 1-го ранга, Уборевич, член ЦИК СССР, начальник Военной академии имени М.В. Фрунзе, командарм 2-го ранга Корк, начальник одного из Главных управлений Красной Армии, комкор Фельдман, член ЦК ВКП(б) и ЦИК СССР, командующий войсками Киевского военного округа, командарм 1-го ранга Якир и военный атташе в Великобритании (по 1936 год), комкор Путна. Кроме того, Якир учился в 1929 году в академии генерального штаба Германии, читал там лекции о Красной Армии, а Корк некоторое время исполнял обязанности военного атташе в Германии. Все они были завербованы абвером и направлялись своим шефом – бывшим «вождём» Красной Армии Троцким.
По поводу участия во вредительстве, Тухачевский, Якир, Корк, Уборевич разъяснили, что не без их ведома (на самом деле, они организовывали вредительство) замедлялись темпы строительства военных объектов, реконструкции желдорузлов, формирования воздушно-десантных частей, было немало недостатков и упущений в боевой подготовке войск, в чём во всём они видели свою прямую вину. (Известно, что Тухачевский был против введения новых образцов боевой техники, например, знаменитой 76-мм пушки В.Г. Грабина, что вынудило конструктора обратиться за помощью к И.В. Сталину – Л.Б.).
В последнем слове подсудимые заявляли о своей преданности делу революции, Красной Армии, лично товарищу Сталину. Раскаивались. Просили о снисхождении. Но всё это выглядело неубедительно.
Последнее слово комкора Примакова, по существу, стала обвинительной речью против остальных подсудимых: «Я должен сказать последнюю правду о нашем заговоре. Ни в истории нашей революции, ни в истории других революций не было такого заговора, как наш, ни по целям, ни по составу, ни по тем средствам, которые заговор для себя выбрал. Из кого состоит заговор? Кого объединило фашистское знамя Троцкого? Оно объединило все контрреволюционные элементы, всё, что было контрреволюционного в Красной Армии, собралось в одно место, под одно знамя, под фашистское знамя Троцкого. Какие средства выбрал себе этот заговор? Все средства: измена, предательство, поражение своей страны, вредительство, шпионаж, террор. Для какой цели? Для восстановления капитализма. Путь один – ломать диктатуру пролетариата и заменять фашистской диктатурой. Какие же силы собрал заговор для того, чтобы выполнить этот план? Я назвал следствию больше 70 человек-заговорщиков, которых я завербовал сам или знал по ходу заговора… Я составил себе суждение о социальном лице заговора, то есть из каких групп состоит наш заговор, руководство, центр заговора. Состав заговора из людей, у которых нет глубоких корней в нашей Советской стране потому, что у каждого из них есть своя вторая родина. У каждого из них персонально есть семья за границей.У Якира – родня в Бессарабии, у Путны и Уборевича – родня в Литве, Фельдман связан с Южной Америкой не меньше, чем с Одессой, Эйдеман связан с Прибалтикой не меньше, чем с нашей страной…».
Занимавшаяся вопросами реабилитации по заданию Хрущёва «комиссия Шверника» систематически информировала своего шефа о ходе своих изысков и знакомила его с наиболее важными документами. Как, например, вот с этим заявлением, написанным Тухачевским собственноручно:
«Народному Комиссару Внутренних Дел
Н. И. ЕЖОВУ
Будучи арестован 22-го мая, прибыв в Москву 24-го , впервые допрошен 25-го и сегодня, 26 мая, заявляю, что признаю наличие антисоветского заговора и то, что я был во главе его.
Обязуюсь самостоятельно изложить следствию всё, касающееся заговора, не утаивая никого из его участников, ни одного факта или документа.
Основание заговора относится к 1932 году. Участие в нём принимали: Фельдман, Алафузов, Примаков, Путна и др., о чём я подробно покажу дополнительно. Тухачевский.
26. 5. 37.
Заявление отбирал:
Пом. Нач. 5 отдела ГУГБ, капитан госуд. без. УШАКОВ.
( Подпись ).»
К этому заявлению прилагались собственноручные показания Тухачевского на шести с половиной страницах, где бывший маршал признал наличие в армии группы лиц высшего командного состава, подобранных «кадровиком» наркомата обороны Фельдманом и готовых выполнить любой приказ Тухачевского. Связь с Троцким поддерживалась через Примакова и Путну. Цель заговора – захват власти в армии и в стране, ликвидация И. В. Сталина и К.Е.Ворошилова. На следующий день, 27 мая, Тухачевский обращается к следователю Ушакову с просьбой предоставить возможность продиктовать стенографистке дополнения к своим прежним показаниям, причем заверил его честным словом, что ни одного факта не утаит.
А что же было 25 мая, в день первого допроса Тухачевского? В первый день бывший маршал во время очных ставок с Примаковым, Путной и Фельдманом отрицал участие в заговоре. Но отрицал он предъявленное обвинение очень своеобразно. В заявлении, написанном им сразу же после очных ставок, мы встречаем такие удивительные строки: «Прошу представить мне еще пару показаний других участников этого заговора, которые также обвиняют меня. Обязуюсь дать чистосердечные показания без малейшего утаивания чего-либо из своей вины в этом деле, а равно из вины других лиц заговора».
В этот же день членам и кандидатам в члены ЦК была направлена анкета для голосования, в которой И.В.Сталин предлагал от имени Политбюро на основании изобличающих данных исключить Тухачевского из партии и передать их дела в НКВД. Все высказались «за». И.В.Сталин лично следил за ходом следствия по этому делу. Ежедневно принимал Ежова, читал протоколы допросов подследственных.
Тухачевского, Якира и их «однодельников» назвал Фельдман в своих показаниях,отобранных следователем Ушаковым, который в отчёте в НКВД писал: «Взяв личное дело Фельдмана и изучив его, я понял, что Фельдман связан личной дружбой с Тухачевским, Якиром и рядом крупных командиров… Вызвал Фельдмана в кабинет, заперся с ним в кабинете и к вечеру 19 мая ( 1937 г ) Фельдман написал заявление о заговоре с участием Тухачевского, Якира, Эйдемана и других». В этом же заявлении Ушаков высказал обвинение в адрес следователя Глебова, который стал сбивать Якира на отказ от показаний. «Я, – пишет Ушаков, – восстановил Якира. Вернул его к прежним показаниям, а Глебов был отстранён от дальнейшего участия в следствии… Мне дали допрашивать Тухачевского, который уже 26 мая сознался у меня… Я также уверенно шёл на Эйдемана и тут также не ошибся…».
Шверник ознакомил своего шефа Хрущёва и с содержанием «записки» «расколовшегося» арестованного комкора Фельдмана своему следователю: «Помощнику начальника 5 отдела ГУГБ НКВД Союза ССР тов. Ушакову. Зиновий Маркович! Начало и концовку заявления я написал по собственному усмотрению. Уверен, что Вы меня вызовите к себе и лично укажете, переписать недолго. Благодарю за Ваше внимание и заботливость – я получил 25-го печенье, яблоки и папиросы и сегодня папиросы, откуда, от кого, не говорят, но я-то знаю, от кого.Фельдман. 31.5.37 г.».
